История России с древнейших времен(ч.6)

1 июля к вечерни пришли полки к Москве и стали против Коломенского; 2 числа им велено было идти к обозу, устроенному против Данилова монастыря; в этот день приезжал к ним сам царь: бояр, воевод, дворян и детей боярских жаловал, о здоровье спрашивал, по полкам смотрел. 3 июля приехал в Москву с берегу оставленный там для вестей голова Колтовской и объявил, что хан перешел Оку под Тешиловом, ночевал в Лопасне и идет прямо к Москве. По этим вестям отправили на Пахру 250 человек детей боярских - смольнян, алексинцев, тулян под начальством князя Бахтеярова-Ростовского; им велено было стать на реке и промышлять над передовыми крымскими людьми; эти передовые люди сбили их с Пахры, ранили воеводу и много детей боярских побили и взяли в плен. Тогда велено было боярам и воеводам стать со всеми людьми в обозе; в большом полку был воеводою князь Феодор Иванович Мстиславский, в правой руке - князь Никита Романович Трубецкой, в передовом полку - князь Тимофей Романович Трубецкой, в левой руке - князь Василий Черкасский; у каждого из трех первых воевод были в товарищах по Годунову: у Мстиславского - сам Борис, у Никиты Трубецкого - Степан Васильевич Годунов, у Тимофея Трубецкого - Иван Васильевич Годунов; кроме того, у Мстиславского и Бориса Годунова в прибылых в Думе были кравчий Александр Никитич Романов, окольничий Андрей Клешнин, казначей Черемисинов, оружничий Богдан Яковлевич Бельский, думный дворянин Пивов. 4 июля, утром в воскресенье, пришел к Москве хан, сам стал против Коломенского, а к обозу, где сидели русские воеводы, выслал царевичей; против них воеводы выслали изо всех полков голов с сотнями, ротмистров с литовскими и немецкими людьми, велели им травиться с крымцами, по тогдашнему выражению. Эта травля продолжалась до ночи, без решительного исхода; татары не любили таких встреч: травиться с русскими безо всякой пользы им не нравилось; идти на обоз, где сосредоточены были московские силы с нарядом, - еще менее, между тем пленники объявили, что пришло к Москве новое войско, новогородское и из других областей и воеводы хотят ударить на крымцев ночью. Казы-Гирей не стал дожидаться рассвета и побежал, бросив обоз. Утром 5 числа воеводы послали за ним скорые полки; но те не могли его нигде нагнать, потому что он бежал, не останавливаясь ни у одного города; задние отряды его были нагнаны и разбиты под Тулою, остатки истреблены в степях. Главная царская рать двинулась также из обоза и шла до Серпухова: сюда 10 июля приехал из Москвы князь Козловский и объявил Мстиславскому опалу за то, что в отписках к государю он писал одно свое имя, не упоминая о конюшем боярине Борисе Федоровиче Годунове. Но в тот же день приехал стольник Иван Никитич Романов, правил боярам и воеводам от государя поклон, спрашивал всю рать о здоровье, подал князю Мстиславскому и Борису Годунову золотые португальские, другим боярам и воеводам - по два золотых корабельных; иным - по одному, другим - золотые венгерские. Младшие воеводы остались на берегу, старшие возвратились в Москву. Здесь Годунов получил шубу в тысячу рублей с плеч государевых, цепь золотую также с государя, сосуд золотой, который называли Мамай, потому что был взят в Мамаевом обозе после Куликовской битвы, три города в Важской земле, звание Слуги, которое, как должны были объяснять наши послы в Литве, было честнее боярского; князь Мстиславский получил также шубу с царских плеч, кубок с золотою чаркою и пригород Кашин с уездом; другие воеводы и ратные люди получили шубы, сосуды, вотчины, поместья, деньги, камки, бархаты, атласы, меха, сукна. Несколько дней были пиры у государя в Грановитой палате; в благодарность богу построили Донской монастырь. В конце июля возвратился в Крым с войны калга, стали спрашивать его: где хан? А он ничего не знает, прибежал калга скорым делом, войска возвратилось только треть, пришли пешком, полону привели немного. 2 августа приехал сам хан в Бакчисарай, ночью, в телеге, раненый; после видели, что левая рука у него была подвязана. В конце августа позвали к хану московского посла Бибикова; хан велел ему сесть и начал говорить: "Был я на Москве, и меня не потчевали, гостям не ради". Посол отвечал: "Вольный человек царь! Ты у государя нашего украл, ходил в его землю через свое слово, да и был ты в нашей земле и у Москвы постоял немножко, а если б ты постоял побольше, то государь наш умел бы потчевать". Хан не отвечал на это ничего, позвал Бибикова обедать и после обеда велел положить на него платно золотное. Бибиков проведывал, для чего хан ходил в государеву землю? Ему отвечали, что хану хотелось показать себя, потому что он, как сел на царство, на московской украйне не бывал, а у них это бесчестно, умысел ханский был уже давно. Объяснили ому, почему хан побежал от Москвы: пленники сказали, что новгородская и псковская сила пришла и хочет государь выслать на хана воевод своих; Казы-Гирей спросил: "Кто главный воевода?" Пленные отвечали, что Борис Федорович Годунов. Тогда князья и мурзы стали говорить: "Если Бориса пошлют, то с Борисом будет много людей". Хан и побежал. Один из князей крымских говорил Бибикову: "Зачем государь ваш много городов ставит на украйнах, на Тереке, на Волге, около Крыма?" Бибиков отвечал: "В земле государевой людей умножилось, взяла теснота, государь сильный, для того и города ставит". Князь сказал на это: "Ваш государь также хочет сделать, как над Казанью: сначала город близко поставил, а потом и Казань взял; но Крым не Казань, у Крыма много рук и глаз, государю вашему надобно будет идти мимо городов в середку". Хан первый начал сношения с царем и через два месяца по возвращении из похода прислал гонцов своих в Москву. На вопрос от бояр: зачем они приехали? - гонцы отвечали: "Царь у государя вашего ни Казани, ни Астрахани не просит, только поминки бы ваш государь прислал по царевой грамоте". Бояре велели сказать им: "Если познал царь не правду свою, то должен принести покорение большое; поминки посылают за дружбу, а, видя цареву не правду и такую недружбу, поминков посылать не за что". Гонцы отвечали: "Если б царь своей не правды нс узнал, то нас к государю вашему не послал бы; а государь бы ваш Казы-Гирею царю приход его под Москву простил: ведь царь ходил войною и большой досады ему не учинил, которою дорогою пришел, тою же дорогою и назад вышел". Но это наглое смирение оказалось хитростию: хану нужно было оплошать московское правительство, как тогда выражались; в Москве действительно оплошали; думали, что крымцы после несчастного похода своего не в состоянии скоро напасть на украйны, и обманулись жестоко: в мае 1592 года калга Фети-Гирей ворвался в Украйну безвестно, в рязанские, каширские и тульские земли; татары побили много людей, пожгли много сел и деревень, много побрали в плен дворян и детей боярских, которые, не ожидая нападения, не перебирались с семействами в города; полону сведено было так много, говорит летописец, что и старые люди не запомнят такой войны от поганых.

Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.