История России с древнейших времен(ч.6)
К сказанному прежде об этом характере, о его образовании и постепенном
развитии нам не нужно было бы прибавлять ничего более, если б в нашей
исторической литературе не высказывались об нем мнения, совершенно
противоположные. В то время как одни, преклоняясь пред его величием,
старались оправдать Иоанна в тех поступках, которые назывались и должны
называться своими очень нелестными именами, другие хотели отнять у него
всякое участие в событиях, которые дают его царствованию беспрекословно
важное значение. Эти два противоположных мнения проистекли из обычного
стремления дать единство характерам исторических лиц; ум человеческий не
любит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии уловить и
указать единство, да и сердце человеческое не любит находить недостатков в
предмете любимом, достоинств в предмете, возбудившем отвращение.
Прославилось известное историческое лицо добром, и вот повествователи о
делах его не хотят допустить ни одного поступка, который бы нарушал это
господствующее представление об историческом лице; если источники указывают
на подобный поступок, то повествователи стараются во что бы то ни стало
оправдать своего героя; и наоборот, в лице, оставившем по себе дурную славу,
не хотят признать никакого достоинства.
Так случилось и с Иоанном IV: явилось мнение, по которому у Иоанна
должна быть отнята вся слава важных дел, совершенных в его царствование, ибо
при их совершении царь был только слепым, бессознательным орудием в руках
мудрых советников своих - Сильвестра и Адашева. Мнение это основывается на
тех местах в переписке с Курбским, где Иоанн, по-видимому, сам признается,
что при Сильвестре он не имел никакой власти. Но, читая эту знаменитую
переписку, мы не должны забывать, что оба, как Иоанн, так и Курбский, пишут
под влиянием страсти и потому оба преувеличивают, впадают в противоречия.
Если основная мысль Курбского состоит в том, что царь должен слушаться
советников, то основная мысль Иоанна состоит в том, что подданные должны
повиноваться царю, а не стремиться к подчинению царской воли воле
собственной; такое стремление в глазах Иоанна есть величайшее из
преступлений, и всею тяжестию его он хочет обременить Сильвестра и его
приверженцев; вот почему он приписывает им самое преступное злоупотребление
его доверенностию, самовольство, самоуправство, говорит, что вместо него они
владели царством, тогда как он сам облек их неограниченною своею
доверенностию; вот эти знаменитые места: "Вы ль растленны или я? Что я хотел
вами владеть, а вы не хотели под моею властию быть, и я за то на вас
гневался? Больше вы растленны, что не только не хотели быть мне повинны и
послушны, но и мною владели и всю власть с меня сняли; я был государь только
на словах, а на деле ничем не владел". В другом месте Иоанн, щеголявший
остроумием, ловкостию в словопрении, низлагает Курбского следующею уверткою,
не думая, что после можно будет употребить его адвокатскую тонкость против
него же самого: "Ты говоришь, что для военных отлучек мало видал мать свою,
мало жил с женою, отечество покидал, всегда в городах против врагов
ополчался, претерпевал естественные болезни и ранами покрывался от
варварских рук и сокрушенно уже ранами все тело имеешь, но все это случилось
с тобою тогда, когда вы с попом и Алексеем владели. Если это вам было не
угодно, то зачем же так делали? Если же делали, то зачем, своею властию
сделавши, на нас вину вскладываете!" Приводят еще третье место в
доказательство, что поход на Казань предпринят не Иоанном, что приверженцы
Сильвестра везли туда насильно царя: "Когда мы с крестоносною хоругвию всего
православного христианского воинства двинулись на безбожный язык казанский
и, получив неизреченным божиим милосердием победу, возвращались домой, то
какое доброхотство к себе испытали мы от людей, которых ты называешь
мучениками? Как пленника, посадивши в судно, везли с ничтожным отрядом чрез
безбожную и неверную землю". Но здесь нет ни малейшего указания на невольный
поход, ибо Иоанн прямо говорит: "Когда мы двинулись"; потом Иоанн говорит
ясно, что не заботились о его безопасности, везли, как пленника, уже на
возвратном пути, по взятии Казани. Курбский обвиняет Иоанна в недостатке
храбрости во время казанского похода, в желании поскорее возвратиться в
Москву; Иоанн возвращает ему все эти обвинения и так описывает свое
поведение и поведение бояр в казанских войнах: "Когда мы посылали на
Казанскую землю воеводу своего, князя Сем. Ив. Микулинского, с товарищами,
то что вы говорили? Вы говорили, что мы послали их в опале своей, желая их
казнить, а не для своего дела! Неужели это храбрость счужбу ставить в опалу?
Так ли покоряются прегордые царства! Сколько потом ни было походов в
Казанскую землю, когда вы ходили без понуждения, охотно? Когда бог покорил
христианству этот варварский народ, и тогда вы не хотели воевать, и тогда с
нами не было больше пятнадцати тысяч по вашему нехотению. Во время осады
всегда вы подавали дурные советы: когда запасы перетонули, то вы, простоявши
три дня, хотели домой возвратиться! Никогда не хотели вы подождать
благоприятного времени; вам и голов своих не было жаль, и о победе мало
заботились; победить или потерпеть поражение только бы поскорее домой
возвратиться. Для этого скорого возвращения войну вы оставили, и от этого
после много было пролития христианской крови. На приступе если б я вас не
удержал, то вы хотели погубить православное воинство, начавши дело не
вовремя". Как согласить эти слова: "Я посылал, если б я вас не удержал" - со
словами: "Вы государились, а я ничем не владел"? Эти несогласия показывают
нам ясно, с какого рода памятником мы имеем дело и как мы им должны
пользоваться.
Важное значение Сильвестра и Адашева, проистекавшее из полной
доверенности к ним Иоанна в известное время, бесспорно, явственно из всех
источников; но вместе явно также, что Иоанн никогда не был слепым орудием в
руках этих близких к нему людей. Война Ливонская была предпринята вопреки их
советам, они советовали покорить Крым. После взятия Казани, говорит
Курбский, все мудрые и разумные (т. е. сторона Сильвестра) советовали царю
остаться еще несколько времени в Казани, дабы совершенно окончить покорение
страны; но царь "совета мудрых воевод своих не послушал, послушал совета
шурей своих".
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.