История России с древнейших времен(ч.3)
Владыка Василий, посадник Федор Дани- лович, тысяцкий Авраам и все новгородцы, подумавши, велели отвечать Маг- нусу: "Если хочешь узнать, какая вера лучше, наша или ваша, то пошли в Царьград к патриарху, потому что мы приняли от греков православную веру, а с тобою нам нечего спорить о вере; если же тебе есть какая-нибудь от нас обида, то шлем к тебе на съезд", - и послали к нему Авраама тысяцко- го с боярами. Но Магнус отвечал послам: "Обиды мне от вас нет никакой; ступайте в мою веру, а не пойдете, так иду на вас со всею моею силою"; и, отпустивши послов с этим ответом, осадил Орешек, стал крестить ижорян в свою веру, а которые не захотели креститься, на тех рать пустил, всем попавшимся в его руки русским велел стричь бороды и потом перекрещивать их в латинство. Но русские скоро показали, что у них бороды опять отрос- ли, говорит шведская хроника; новгородцы отправили против неприятеля из- вестного нам Оницифора Лукича с малою дружиною; но Оницифору удалось с потерею только трех человек из своего войска перебить 500 человек шве- дов, других взять в плен и казнить переветников. Между тем посадник Фе- дор Данилович с наместниками великокняжескими, со всею волостью Новго- родскою и псковичами двинулся к Ладоге, пославши сказать великому князю Симеону: "Приходи, князь, к нам оборонять свою отчину, идет на нас ко- роль шведский, нарушивши крестное целование". Симеон отвечал: "С радос- тию иду, но держат меня дела ханские". Спустя несколько времени Симеон выступил в поход, но, дошедши до Ситна, возвратился назад в Москву: го- нец привез ему известие, что хан выдал ему Олгердова брата Кориада; тог- да московские полки повел в Новгород брат Симеонов Иоанн. Этот князь пришел в Новгород, но в Ладогу, к новгородскому войску, не отправился, а между тем королю удалось овладеть Орешком, где он захватил и послов нов- городских, Авраама тысяцкого с товарищами. Удовольствовавшись взятием Орешка, Магнус оставил в нем наместников, а сам отправился в Швецию; князь Иоанн, услыхав о взятии Орешка, также ушел назад в Москву, и нов- городцы с псковичами одни отправились осенью к Орешку и взяли его. Но, идучи к Орешку, новгородцы, по выражению летописца, дали жалованье Пско- ву, определили: посадникам новгородским во Пскове не сидеть, не судить: от владыки судить во Пскове псковичу, из Новгорода псковитян на суд не вызывать ни дворянами, ни подвойскими, ни софьянами, ни изветниками, ни биричами - и назвали Псков младшим братом Новугороду. Впрочем, есть из- вестие, что псковитяне плохо отблагодарили новгородцев за это жалованье: они не хотели долго стоять под Орешком, и когда новгородцы просили, чтоб они ушли по крайней мере ночью, то псковичи не хотели исполнить и этой просьбы, но вышли из стана нарочно в полдень, с громкою музыкою. Через год Магнус приплыл опять к русским берегам, переночевал под Копорьем и, узнавши о приближении новгородского войска, ушел назад в море, где ждала его буря, истребившая много шведской рати в устье реки Наровы; а новго- родцы пошли к Выборгу, пожгли окрестности, посад и разбили шведов, сде- лавших вылазку из города, наконец, в Дерпте разменяли пленных с обеих сторон и заключили мир. Опасная борьба шла на западных границах; внутри разных княжеств про- исходили волнения, усобицы княжеские, заставлявшие народ выселяться из родной стороны; но Московское княжество было спокойно и при Симеоне, как при отце его; народ не терпел ни от татар, ни от усобиц. Симеон жил мир- но с братьями, до нас дошел любопытный договор его с ними. Договор начи- нается так: "Я, князь великий Симеон Иоаннович, всея Руси с своими братьями младшими, с князем Иваном и князем Андреем, целовали между со- бою крест у отцовского гроба. Быть нам заодно до смерти, брата старшего иметь и чтить в отцово место; а тебе, господин князь великий, без нас не доканчивать ни с кем". Все эти выражения с первого разу напоминают ста- рину, но в старину князья не иначе называли друг друга как: брат, отец, сын, в договоре же Симеона младшие братья, обещая, что будут держать старшего в отцово место, не смеют, однако, или не хотят, или не умеют назвать его: отче! но постоянно называют: "Господин, князь великий!" Лю- бопытно также, что братья всего больше толкуют о собственности, о своих участках, младшие выговаривают, чтоб старший брат не обидел, чего не от- нял у них; также: "Кто из нас что примыслил или прикупил или кто вперед что прикупит или примыслит чужое к своим волостям, то все блюсти, не обидеть". Если в княжение Симеона Русь не испытала ни кровавых усобиц, ни та- тарских опустошений, зато в 1352 году явилась страшная язва - черная смерть; в 1353 году она поразила в Москве митрополита Феогноста, самого великого князя, двоих сыновей и брата Андрея. Симеон умер еще очень мо- лод, 36 лет; он также оставил завещание, в котором отказал удел свой и все движимое и недвижимое имение жене, по смерти которой все это перехо- дило к брату Симеонову, великому князю Иоанну. Это обстоятельство важно в том отношении, что два удела Московского княжества соединились теперь в один, и, таким образом, сила великого князя Иоанна увеличивалась вдвое. Мы видели, что третий сын Калиты, Андрей, умер в одно время с Си- меоном, и уже по смерти его родился у него сын Владимир, получивший только один удел отцовский. В завещании Симеона любопытно следующее нас- тавление братьям, из которого оказывается оседлость бояр вследствие но- вого порядка вещей, явление старых отцовских бояр, хранителей прави- тельственных преданий, добрых советников, которых мы так мало видим прежде: "По отца нашего благословенью, что приказал нам жить заодин, также и я вам приказываю, своей братье, жить заодин; лихих людей не слу- шайте, которые станут вас ссорить; слушайте отца нашего, владыки Алек- сея, да старых бояр, которые отцу нашему и нам добра хотели. Пишу вам это слово для того, чтоб не перестала память родителей наших и наша, чтоб свеча не угасла". У брата Симеонова Иоанна явился соперник в искании великого княжения Владимирского - то был Константин Васильевич, князь суздальский. Если мы предположим, что Константин происходил от Андрея Ярославича, а не Алек- сандровича и был, таким образом, дядею сыновьям Калиты, то и тогда он не имел права на старшинство, ибо взял бы его не по отчине и не по дедине: ни отец, ни дед его небыли великими князьями. Константин суздальский ис- кал великого княжения не по старым правам, во по новым понятиям и отно- шениям, по которым всякий князь вмел право в том случае, когда был отва- жен, богат и силен. Об отваге Константина свидетельствует летопись, го- воря, что он княжил честно и грозно, оборонял отчину свою от сильных князей и от татар, причем под сильными князьями нельзя разуметь других, кроме московских. Если Константин не мог быть богат собственною казною, чтоб перекупить ярлык у московского князя, то мог получить денежную по- мощь из Новгорода, жители которого, притесненные Калитою, смиренные Си- меоном, не могли надеяться добра от сильной Москвы и старались, чтоб ве- ликое княжение перешло к другому князю, послабее; узнавши о смерти Симе- она, они отправили немедленно посла своего в Орду просить великого кня- жения Константину суздальскому.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.