История России с древнейших времен(ч.2)
Сему же ми есть послух посадник Павел ладожскый и
все ладожане". Здесь ясно, что летописец был современник построения ка-
менной крепости в Ладоге, ибо имел разговор с посадником Павлом, ее
построившим; но откуда родом был этот летописец, где писал, из какой ле-
тописи это известие занесено в Ипатьевский список - этого решить нельзя;
заметим, что в Новгородской летописи заложение Ладожской крепости поме-
щено двумя годами позднее, чем в Ипатьевском списке. Под 1151 годом: "И
рече (Изяслав Мстиславич) слово то, ако же и переже слышахом: не идеть
место к голове, но голова к месту". Очевиден современник событий и чело-
век, имевший случай разговаривать с князем. Под 1161 годом: "Бысть брань
крепка... и тако страшно бе зрети яко второму пришествию быти". Под 1171
годом: "На утрья же в субботу поидохом с Володимиром из Вышегорода". Под
1187 годом: "И на ту осень бысть зима зла велми, тако иже в нашю память
не бывало николи же". Под 1199 годом в рассказе о построении стены у Вы-
дубецкого монастыря: "В тое же время благоволи бог... и вдохнув мысль
благу во богоприятное сердце великому князю Рюрикову... тъ же с радостию
приим, акы благый раб верный, потащася немедленно сугубити делом... Но о
Христе державно милосердуя о всех, по обычаю ти благому, и нашея грубос-
ти писание приими, акы дар словесен на похваление добродетелий". Здесь
очевиден и современник события и монах Выдубецкого монастыря; но нельзя
решить, принадлежит ли ему и записывание предыдущих событий или рассказ
о построении стены составляет отдельный памятник и вставлен в летопись
как замечательное риторическое произведение. Есть известие, из которого
можно вывести отрицательно, что летописец не принадлежал к братии Кие-
во-Печерского монастыря: в Лаврентьевском списке под 1128: "Преяша цер-
ковь Димитрия нечеряне, и нарекоша ю Петра, с грехом великим и неправо".
Разность летописцев - одного черниговского, а другого киевского или
по крайней мере принадлежащего к стороне Мономаховичей, видна в рассказе
об изгнании Ольговичей из Киева и вступлении туда Изяслава Мстиславича
под 1146 годом в Ипатьевском списке: сначала намерение изгнать Ольговича
называется постоянно советом злым, вложенным от дьявола, а потом гово-
рится о том же самом событии, т. е. об изгнании Ольговича и торжестве
Изяслава Мстиславича: "Се же есть пособием божиим, и силою честнаго
хреста, и заступлением св. Михаила, и молитвами св. богородицы". Потом
опять слышен голос другого, прежнего летописца, укоряющего Давыдовичей
за то, что они не хотели воевать с Мстиславичем, отыскивать свободы Иго-
рю Ольговичу, брату своему (двоюродному): "Лукавый и пронырливый дьявол,
не хотяй добра межи братьею, хотяй приложити зло к злу, и вложи им (Да-
выдовичам) мысль не взыскати брата Игоря, ни помянути отецьства и о
хресте утвержение, ни божественные любве, якоже бе лепо жити братьи еди-
номыслено укупе, блюдучи отецьства своего". По всему видно, что летопи-
сец стоит за Ольговичей; киевский летописец не мог бы принимать такого
горячего участия в делах Свягослава Ольговича, не мог бы, говоря о при-
ходе союзников к последнему, выразиться, что это случилось божиим мило-
сердием; не мог сказать, что Святослав божиим милосердием погнал Изясла-
ва Давыдовича и бывшую с ним киевскую дружину; сшивка из двух разных ле-
тописей в этом рассказе ясна: летописец Ольговича говорит о неприличных
словах Изяслава Давыдовича, о походе его на Святослава Ольговича, о ре-
шительности последнего и победе над врагами - все дело кончено, но потом
опять о том же самом происшествии новый рассказ, очевидно, киевского ле-
тописца: "Изяслав Мстиславич и Володимир Давыдович послаша брата своего
Изяслава с Шварном, а сами по нем идоста". Ясно также, что первое извес-
тие о Москве принадлежит не киевскому летописцу, а черниговскому или се-
верскому, который так горячо держит сторону Святослава Ольговича и знает
о его движениях такие подробности; киевского летописца, явно враждебного
Ольговичам, не могли занимать и даже не могли быть ему известны подроб-
ности пиров, которые давал Юрий суздальский Святославу, не могла зани-
мать смерть северского боярина, доброго старца Петра Ильича. Рассказ под
1159 годом в Ипатьевском списке о полоцких происшествиях, по своим под-
робностям и вместе отрывочности, ибо вообще летопись очень скудна отно-
сительно полоцких событий, обличает вставку из Полоцкой летописи. Приме-
ты северного, суздальского летописца также ясны; например рассказ о пе-
реходе Ростислава Юрьевича на сторону Изяслава Мстислазича в Лав-
рентьевском списке отличается от рассказа о том же событии в Ипатьевс-
ком: в первом поступок Ростислава выставлен с хорошей стороны, ни слова
не упомянуто о ссоре его с отцом; первый, очевидно, принадлежит суз-
дальскому летописцу, второй - киевскому. Различен рассказ северного к
южного летописца о походе Изяслава Мстиславича на Ростовскую область; о
мире Юрия с Изяславом в 1149 году, об епископе Леоне и князе Андрее, об
отношениях Ростиславичей к Андрею Боголюбскому; в описании похода рати
Андреевой на Новгород в Лаврентьевском списке читаем: "Новгородцы же
затворишася в городе с князем Романом, и объяхуться крепко с города, и
многы избиша от наших". Очевиден суздальский летописец; но и в Ипатьевс-
ком списке вставлено также суздальское сказание, ибо и здесь читаем: "се
же бысть за наша грехы". Об убиении Андрея Боголюбского в обоих списках
вставлено суздальское сказание с вариантами; но в Лаврентьевском, между
прочим, попадаются следующие слова в обращении к Андрею: "Молися помило-
вати князя нашего и господина Всеволода, своего же присного брата" -
прямое указание на время и место написания рассказа. Рассказ о событиях
по смерти Андрея принадлежит, очевидно, северному и именно владимирскому
летописцу; встречается выражение, что ростовцы слушались злых людей, "не
хотящих нам добра, завистью граду сему".
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.