История России с древнейших времен(ч.2)
Точно так, как позднейшие черкасы, и пограничные
варвары описываемого времени, по-видимому, служат государству, борются
за него с степняками, но между тем находятся с последними в тесных
родственных связях, берегут их выгоды, выдают им государство. Будучи со-
вершенно равнодушны к судьбам Руси, к торжеству того или другого князя,
сражаясь только из-за добычи, и дикие половцы и свои поганые, или черные
клобуки, первые изменяют, первые обыкновенно обращаются в бегство. С та-
кими-то народами должна иметь постоянное дело Южная Русь, а между тем
историческая жизнь отливает от нее к северу, она лишается материальной
силы, которая переходит к области Волжской, лишается политического зна-
чения, материального благосостояния; честь и краса ее, старший стольный
город во всей Руси - Киев презрен, покинут старейшими и сильнейшими
князьями, несколько раз разграблен.
ДОПОЛНЕНИЯ КО ВТОРОМУ ТОМУ
Изложенный нами во втором томе взгляд на междукняжеские отношения
встретил с разных сторон возражения, когда впервые был высказан в книге
нашей: "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома". Теперь
считаем не бесполезным разобрать эти возражения.
Г. Кавелин в рецензии своей, напечатанной в "Современнике" 1847 года,
представил следующие возражения:
"Г. Соловьев говорит о родовых отношениях, потом о государственных,
которые сначала с ними боролись и, наконец, их сменили. Но в каком отно-
шении они находились между собою, откуда взялись государственные отноше-
ния в нашем быту вслед за родовыми - этого он не объясняет или объясняет
слишком неудовлетворительно. Во-первых, он не показывает естественной
преемственности быта юридического после родового, во-вторых, взгляд его
не вполне отрешился от преувеличений, которые так изукрасили древнюю
Русь, что ее нельзя узнать. Правда, его взгляд несравненно простее, ес-
тественнее, но надо было сделать еще один шаг, чтоб довершить полное
высвобождение древней русской истории от несвойственных ей представле-
ний, а его-то г. Соловьев и не сделал. Этим и объясняется, почему автор
по необходимости должен был прибегнуть к остроумной, но неверной гипоте-
зе о различии новых княжеских городов от древних вечевых для объяснения
нового порядка вещей, народившегося в Северо-Восточной России. Представ-
ляя себе в несколько неестественных размерах Владимирскую и Московскую
Русь, г. Соловьев увидел в них то, что они или вовсе не представляли,
или представляли, но не в том свете, который им придает автор.
Оттого у г. Соловьева между Русью до и после XIII века целая про-
пасть, которую наполнить можно было чем-нибудь внешним, не лежавшим в
органическом развитии нашего древнейшего быта. Таким вводным обстоя-
тельством является у автора система новых городов; вывести эту систему
из родовых начал, наполнявших своим развитием государственную историю
России до Иоанна III, нет никакой возможности. Объяснимся. Мы уже сказа-
ли, что государственный, политический элемент один сосредоточивает в се-
бе весь интерес и всю жизнь древней Руси. Если этот элемент выразился в
родовых, патриархальных формах, ясно, что в то время они были высшей и
единственно возможной формой быта для древней Руси. Никаких сильных пе-
реворотов во внутреннем составе нашего отечества не происходило; отсюда
можно apriori безошибочно заключить, что все изменения, происшедшие пос-
тепенно в политическом быту России, развились органически из самого пат-
риархального, родового быта. В самом деле, мы видим, что история наших
князей представляет совершенно естественное перерождение кровного быта в
юридический и гражданский. Сначала князья составляют целый род, владею-
щий сообща всею Русскою землею. Отношений по собственности нет и быть не
может, потому что нет прочной оседлости. Князья беспрестанно переходят с
места на место, из одного владения в другое, считаясь между собою только
по родству, старшинством. Впоследствии они начинают оседаться на местах.
Как только это сделалось, княжеский род раздробился на ветви, из которых
каждая стала владеть особенным участком земли - областью или княжеством.
Вот первый шаг к собственности. Правда, в каждой отдельной территории
продолжался еще прежний порядок вещей: общее владение, единство княжес-
кой ветви, им обладавшей, и переходы князей. Но не забудем, что эти тер-
ритории были несравненно меньше, княжеские ветви малочисленнее; стало
быть, теперь гораздо легче могла возникнуть мысль, что княжество ни бо-
лее, ни менее, как княжеская вотчина, наследственная собственность, ко-
торою владелец может распоряжаться безусловно. Когда эта мысль, конечно
бессознательно, наконец укрепилась и созрела, территориальные, вла-
дельческие интересы должны были одержать верх над личными, т. е.,
по-тогдашнему, кровными и родственными... Братья между собою считались
старшинством и, таким образом, даже по смерти отца составляли целое, оп-
ределяемое постоянными законами, но дети каждого из них имели ближайшее
отношение к отцу и только второстепенное, посредственное - к роду. Для
них их семейные интересы были главное и первое, род был уже гораздо
дальше и не мог так живо, всецело поглощать их внимание и любовь. При-
бавьте к этому, что и для их отца выгоды своей семьи были близки и, во
многих случаях приходя в столкновение с выгодами рода, могли их переве-
шивать. Но пока род был немногочислен и линии еще недалеко разошлись,
род еще мог держаться, а что ж должно было произойти, когда после родо-
начальника сменились три, четыре поколения, когда каждая княжеская линия
имела уже свои семейные и родовые предания, а общеродовые интересы сту-
пили на третье, четвертое место? Естественно, к роду, обратившемуся те-
перь в призрак, все должны были охладеть. Вследствие чего же? Вследствие
того, что вотчинное, семейное начало, нисходящие разорвали род на самос-
тоятельные, друг от друга независящие части или отрасли.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.