История России с древнейших времен(ч.4)
рихода великих гостей; всякий приход монастырский
архимандрит ведает по слову и по совету со всею братиею; нужно будет избрать
кого-нибудь из братий для ведания монастырского прихода и церковного
строения, келаря, купчину, нужно будет послать кого на монастырскую службу -
архимандрит избирает и поставляет с ведома всей братии, кого братья изберут
и по его благословению; также иноков приходящих архимандрит принимает с
согласия всей братии; без благословения архимандрита иноки не выходят из
монастыря; доходы с земель монастырских делятся так: архимандриту -
половина, священникам, дьяконам и чернецам - другая; последняя делится опять
на две части: одна - священникам и дьяконам, другая - чернецам; таким же
образом поднимаются дань митрополичья и проезды; что же касается до годовых
дач или сорокоустов, вписов, молебнов, то этими доходами архимандрит делится
пополам с священниками и дьяконами: одна половина - архимандриту, другая -
священникам и дьяконам с просвирником и пономарем; а чернецы в эти доходы не
вступаются. По завещанию преподобного Евфросина Псковского чернецы в его
монастыре не должны были есть по келиям, кроме праздника или пиршества
какого-нибудь, не должны были носить немецкого платья, также шуб с пухом,
держать баню, позволять женщинам входить в монастырь. Иосиф Волоцкий
запрещает иноку разговаривать во время службы церковной и на трепезе; на
трапезе брать у брата кушанье и ставить перед ним свое; есть и пить больше
других; ходить в деревню за каким-либо делом; из церкви и из трапезы брать
книги без благословения пономаря; если инок увидит в книге какую-нибудь
погрешность, то не смеет переписывать или вырезывать, а должен сказать
настоятелю и по другой книге исправить, а не по своему домышлению; если
случится согрешить словом или делом, или помышлением, то просить прощения у
настоятеля в тот же день, а не откладывать до утра. Тот же Иосиф запретил
инокам своего монастыря под страхом бесчестного изгнания принимать в келию
мед, вино, пиво, квас медвяный, брагу. Мы видели уже, что Иосиф прежде всего
старался воскресить предание о строгости монастырской жизни. В этом
отношении очень важно для нас сочинение его "Сказание о святых отцах
монастырей русских", где сочинитель представляет нам борьбу хранителей
древнего предания с его нарушителями и постоянно высказывает свою любимую
мысль о необходимости строгих мер для поддержания строгости иноческой жизни.
"Святой Сергий и другие святые, - говорит Иосиф, - такое старание имели о
пастве, что не пропускали ни малейшего небрежения или преслушания; они были
милостивы, где следовало, и были строги, где настояла потребность,
согрешавших обличали и понуждали к добру, ослушникам же не позволяли
своевольничать, но отлучали их от церкви и от трапезы. Между ними
господствовала такая нищета, такое отсутствие любостяжания, что в обители
св. Сергия и самые книги писали не на пергамене, а на берестах; сам же св.
Сергий носил такое бедное платье, что приходящие часто не узнавали его и
думали, что это один из просителей. О святом же Кирилле что мне писать? По
кончине его и учеников его в наше время был в его монастыре настоятель из
другого монастыря и начал нарушать некоторые предания и постановления св.
Кирилла; но в то же время был в монастыре старец святой, именем Досифей
Неведомицын, и другие старцы, любившие предания св. Кирилла; они не стали
молчать, видя нарушение древнего устава, и за это страдали от нового
настоятеля, блаженный же Досифей много раз бывал бит от него. Однажды
игумен, рассердившись на Досифея за увещания не развращать предания,
столкнул блаженного старца с трапезного места так, что тот упал, как
мертвый, на землю; выздоровевши, Досифей пришел к игумену и сказал: "Хоть
убей меня до смерти, а я не перестану говорить тебе об уставе". Этот игумен
ушел; выбрали нового, также из другого монастыря, и этот опять начал
нарушать некоторые предания: в церкви во время соборного пения и в трапезе
за обедом любил разговаривать о бесполезных вещах. Благочестивые старцы
по-прежнему стали его удерживать от этого, а он бросался на них с палкою и
бил; наконец стыдно ему стало, и он ушел из монастыря. Выбрали третьего,
постриженника Кириллова монастыря, но и этот оказался таким же разрушителем
преданий; тогда все лучшие старцы убежали из монастыря; на этот раз князь
вступился в дело, велел выгнать игумена, и старцы возвратились".
В поучениях священнослужителям, дошедших до нас от описываемого
времени, находятся, между прочим, следующие наставления: "В церкви
разговаривать не давай, приноса не приноси на божий жертвенник от неверных,
еретиков, развратников, воров, разбойников, грабителей и властелей
немилосердых, корчемников, резоимцев (рез - процент), ротников (рота -
клятва), клеветников, поклепников, лжепослухов, волхвов, потворников,
игрецов, злобников или кто томит челядь свою голодом и ранами и наготою. К
убогим сиротам, болен ли кто-нибудь из них, или умрет, или родит, приходи,
прежде чем позовут; стой на страже день и ночь с крещением, покаянием,
причастием, твори достойное правило с любовию, тихо, неспеша: младенец не
разумеет, мертвец не чувствует; младенца крести и всякому человеку причастие
давай, кроме мертвеца; кого изгубишь леностию или нерадением, мука их на
тебе взыщется; к троеженцу не входи в дом, разве только будет на одре
смертном".
Нравственное состояние недавно обращенных в христианство пермичей, как
духовных, так и мирян, требовало особенной заботливости со стороны
митрополита, требовало особенного поучения. В 1501 году митрополит писал к
пермскому духовенству: "Слышу о вас, что о церковном исправлении и своем
спасении не радите, о духовных детях не брежете и душевной пользы не ищете:
сами едите и пьете не в приличное время, до обеда, а этим и новокрещенным
людям послабление даете; многие новокрещенные люди, смотря на вас,
соблазняются, то же делают; да и вступают в незаконные браки в родстве и
другие богомерзкие дела творят". К мирянам тот же митрополит писал: "Кумирам
не служите, треб их не принимайте, воипелю болвану не молитесь по древнему
обычаю и всяких тризнищ не творите идолам, в браки незаконные не вступайте,
как слышно о вас, что у вас женятся в родстве, по ветхому и татарскому
обычаю: кто у вас умрет, то второй его брат берет за себя его вдову, и
третий брат так же делает; а жены ваши ходят простоволосые. Все это вы
делаете не по закону христианскому".
Что касается материального благосостояния духовенства, то митрополит
пользовался теми же доходами, какие имел и прежде: нерехтские соляные
варницы митрополичьи и живущие в них люди были освобождены от дани, пошлин,
подсудности волостелям и тиунам великой княгини Марии; в 1504 году великий
князь освободил митрополичьи села и монастыри в Московском и Владимирском
уездах от подсудимости своим наместникам и волостелям; обозы с шекснинскою
рыбою, шедшие в Москву для митрополита, освобождены были от пошлин;
митрополит отправлял слугу своего с товарами для торговли, "чтоб прибыло
церкви божией в подможение"; в подорожной этому купчине митрополит просил,
чтоб пошлин нигде с него не брали и в тесных местах провожали.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.