История России с древнейших времен(ч.4)
Событие
остается по-прежнему на своем месте, зависимость от татар вполне
прекратилась действительно в княжение Иоанна III; но мы не можем уже
смешивать следствия с причиною: мы видим, что обширные размеры, в которых
является деятельность Иоанна III, суть следствие деятельности его
предшественников, что основания величия России были положены прежде Иоанна,
но что за последним остается важная заслуга-уменье продолжать дело
предшественников при новых условиях.
Не возвышая значения Иоанна III в ущерб значению предшественников его,
мы не считаем себя также вправе возвышать или уменьшать значения Василия
Иоанновича относительно значения отца его. Видим одно предание и один
характер; все согласны, что Василий не был так счастлив, как Иоанн; это,
разумеется, не может отнять достоинства у сына, ибо, чем больше препятствий,
тем выше заслуга. Как господствующие черты характера замечаем в Василии
необыкновенное постоянство, твердость в достижении раз предположенной цели,
терпение, с каким он истощал все средства при достижении цели, важность
которой он признал. Это видно в войнах казанских, в постоянстве усилия для
овладения Смоленском, в постоянстве искания союза крымского и турецкого;
верность раз принятым началам видна особенно в том, что как ни дорожил он
приязнию крымского хана, однако ни за что не соглашался обязываться срочною
посылкою определенной суммы денег в Крым, ибо это имело бы вид дани. Что же
касается до ближайшего знакомства с характером Василия, то для этого мы
имеем только один памятник; к сожалению, этот драгоценный памятник,
изображающий нам Василия как живого человека, есть изображение Василия
умирающего, изображение его предсмертных дней, которое мы привели во всей
подробности. Само собою разумеется, что поведение человека в последние дни
его жизни и именно при сознании, что это последние дни, как то было с
Василием, не может дать нам вполне верного понятия о прежнем поведении
человека; но мы должны воспользоваться тем, что у нас есть.
Василий занемог, едучи с богомолья из Троицкого, монастыря на охоту в
Волок-Ламский: это были две постоянные цели поездок великого князя. В
характере Василия замечаем более живости, более склонности к движению, к
перемене мест, чему отца его, Иоанна, который, по словам знаменитого его
современника, Стефана молдавского, любил сидеть спокойно на одном месте, а
между тем владения его увеличивались со всех сторон. Василий, кроме
Троицкого монастыря, езжал на богомолье в Переяславль, Юрьев, Владимир,
Ростов, к Николе на Угрешу, в Тихвин, Ярославль, Вологду, Кириллов
монастырь, к Николе Заразскому. Другою целью поездок была охота, к которой
Василий был страстен: занемогши трудною болезнию, он, однако, не утерпел,
когда наступила благоприятная для охоты погода, и выехала поле с собаками;
любимым местом для охоты был у него Волок-Ламский, который, однако, он стал
посещать не ранее 1515 года, то есть года два спустя по смерти последнего
волоцкого князя Федора Борисовича; в 1519 он пробыл в Волоке от 14 сентября
до 26 октября; ездил на потеху также в Можайск; лето Василий любил проводить
за городом; любимыми подмосковными местами его были: Остров, Воробьеве и
Воронцове; в 1519 году, в мае, он выехал из Москвы к Николе на Угрешу,
оттуда в Остров, где жил до Петровок, а потом все лето провел в Воронцове.
Отношения Василия к Иосифову монастырю живо выставляются в рассказе, что
дьякон, начавши молиться за великого князя, не мог продолжать от слез,
игумен и братия также плакали; князь Курбский лучше всего объясняет нам эту
картину, близко соединяя в своей вражде Василия с монахами Иосифова
монастыря, говоря, что эти монахи были подобны Василию. Видим в Василии
живое сочувствие к господствующему интересу времени, интересу религиозному,
сочувствие к монастырю, который имел для лучших людей неотразимую
привлекательность, как лучшее, избранное общество, занимавшееся высшими
вопросами жизни: сюда люди более живые, более развитые, более способные
обращать внимание на любопытные вопросы жизни, шли за разрешением этих
вопросов, за умною беседою вообще; здесь они могли всегда узнать что-нибудь
для них важное, ибо здесь собирались книги, здесь сосредоточивалось
тогдашнее просвещение, здесь складывалось духовное, умственное оружие,
необходимость которого в важных борьбах и тогда хорошо понимали.
Три монастыря пользовались особенным расположением Василия: Иосифов
Волоцкий был ему близок по отношениям к основателю, находился под его
особенным покровительством, отличался приверженностью к его лицу; но самая
эта близость отношений и недавняя знаменитость монастыря не могли внушить
великому князю такого высокого уважения, какое он питал к монастырям
Кириллову Белозерскому и Сергиеву Троицкому; иноческая жизнь в первом
особенно его прельщала, так что он выражал желание постричься здесь;
Троицкий монастырь по святости и государственному значению основателя не
переставал пользоваться всеобщим великим уважением. "Вашими молитвами, -
говорил Василий троицкому игумену, - дал мне бог сына, я крестил его у
чудотворца, поручил его ему, положил ребенка на раку преподобного; вам,
отец, я своего сына на руки отдал". Прежде, обращаясь к митрополиту, братьям
и боярам, великий князь сказал: "Приказываю сына богу, богородице, святым
чудотворцам и тебе, отцу своему, Даниилу, митрополиту всея Руси"; не
прибавил, что приказывает братьям, к которым обратился только с напоминанием
о их обязанностях к племяннику, о клятве, ими данной. Мысль о малолетстве
сына, о возможности смут по этому случаю сильно беспокоила умирающего.
"Молись, отец, о земском строении", - говорил он троицкому игумену.
Жены и сына не было долго у постели больного; причина вскрывается: он
боялся своим изнеможенным видом сокрушить жену, испугать сына; пока еще
оставалась надежда на выздоровление, он не хотел с ними видеться, дожидаясь
возможности сказать жене утешительное слово, показаться не в столь страшном
виде. Будучи здоров, он желал нравиться молодой жене и для этого даже обрил
себе бороду. Когда надежда на выздоровление исчезла, больной решился
благословить старшего сына крестом Петра-чудотворца, соединяя с этим
действием особенную силу, которой не хотел лишить своего наследника; но и
тут было раздумал, боясь испугать своим видом малютку; все заботы, все мысли
о будущем сосредоточивались у больного на одном старшем сыне, великом князе,
наследнике престола; но если для отца-государя мысль о старшем сыне была
преобладающею, то мать не могла забыть и о младшем сыне, настояла, чтоб отец
благословил и этого малютку.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.