История России с древнейших времен(ч.4)
Если послух не пойдет перед судью, есть ли за ним
речи, нет ли, во всяком случае взять на нем иск, все убытки и все пошлины, а
с праветчиком ему суд. Если свидетель не показывает одинаково с истцом, то
последний этим обвиняется. Если истцом или свидетелем будет женщина, или
ребенок, или старик, или больной, или увечный, или поп, или чернец, или
монахиня, то вольно им нанять за себя бойца: они присягнут, а наемники будут
биться; против этих наемников ответчик может также выставить наемного бойца,
если сам не захочет биться. Если чужеземец ищет на чужеземце, то полагается
на волю ответчика: хочет, отцелуется (даст присягу), что не виноват, или у
креста положит то, чего на нем ищут, а истец, поцеловавши крест, возьмет.
О займах определено: если купец, идучи на торговлю, возьмет у
кого-нибудь деньги или товар и на дороге этот товар или деньги изгибнут без
его вины - потонут, сгорят, или рать возьмет, то после обыска должник платит
заимодавцу только то, что взято, без росту. Если же, взявши для торговли, он
пропьет или как-нибудь иначе погубит взятое по своей воле, то выдается истцу
головою на продажу. Относительно наследства положено: если человек умрет без
духовной грамоты и не будет сына, то все имущество и земля идут дочери, а не
будет у него дочери, то взять ближнему от его рода. Наконец, в Судебнике
несколько статей посвящено определению судных пошлин: брать боярину и дьяку
в суде от рублевого дела на виноватом - боярину два алтына, а дьяку восемь
денег; а будет дело выше рубля или ниже, то боярину брать по тому же расчету
и проч.
Что касается формы Судебника, то он составлен без всякого порядка, из
статей, в разные времена написанных; некоторые статьи встречаются по два
раза, причем одна пространнее другой; в статье о посулах и послушестве
говорится: "Велеть прокликать по торгам в Москве и во всех городах
Московской и Новгородской земли"; не прибавлено "Тверской", и это может
вести к заключению, что статья издана до покорения Твери. Если сравним
Судебник с Русскою Правдою, то найдем важное различие: месть, самоуправство
не допускается; истец вознаграждается из имущества преступника, но когда
этого имущества не окажется, то правительство не отказывается от своего
права казнить преступника. Важно в Судебнике определение, кому и как судить;
важно постановление о наследстве, признание права на наследство дочерей и
рода без различия состояний.
Кроме Судебника от времен Иоанна III дошел до нас еще любопытный
юридический памятник - уставная Белозерская грамота; здесь, между прочим,
встречаем следующие определения: "Поличное то, что вынут из клети, из-за
замка; а найдут где на дворе или в пустой хоромине, а не за замком, то не
поличное. У кого что-нибудь признают воровское и тот сведет с себя свод,
хотя бы до десятого свода и до беглого вора, наместники не берут ничего.
Самосуд то, кто поймает вора с поличным да отпустит его прочь, не объявя
наместникам и тиунам их, и будет в том уличен. Случится где душегубство, в
городе, или в стану, или в волости, и душегубец не сыщется, то жители
города, стана или волости платят вины четыре рубля. Наместникам и тиунам без
соцких и без добрых людей не судить суда. Тиунам и наместничьим людям на пир
и на братчину незваным не ходить; а кто придет незваный, того можно выслать
вон; а кто станет пить силою и приключится какой-нибудь вред, тот должен
платить без суда, а от великого князя будет в наказании".
Судебник короля Казимира, данный Литве в 1468 году, доставляет нам
возможность сравнить юридические понятия в Западной и Восточной Руси. По
судебнику Казимирову, если приведут вора с поличным и он будет в состоянии
заплатить истцу, то пусть платит; если же не будет в состоянии заплатить, а
жена его со взрослыми детьми знали о воровстве, то платить женою и детьми,
самого же вора на виселицу; если же дети его будут малолетние, ниже семи
лет, то они не отвечают; если жена и взрослые дети вора захотят выкупиться
или господин захочет их выкупить, то могут выкупаться. Если вор не приносил
покражи домой и жена с детьми ею не пользовались, то один злодей терпи, а
жена, дети и дом их невиноваты, вознаграждение истцу платится из имущества
вора, а женино имение остается неприкосновенным. Если преступление будет
совершено крепостным человеком, а господин знал о нем или принимал участие,
то и господин отвечает наравне с преступником. Кто будет держать у себя
постояльца тайно, не объявивши соседям, и случится у кого-нибудь из них
пропажа, то он обязан поставить своего постояльца к трем срокам, если же к
последнему сроку не поставит, то должен заплатить за покраденное, а
постояльца пусть ищет и, нашедши, пусть проводит на суд: то уж заплачено.
Кто украдет выше полкопы денег или корову, того повесить. Кто украдет в
первый раз меньше полтины, пусть оплачивается, если же больше полтины, то
повесить; за покражу коня, хотя бы и в первый раз, повесить. Если кто найдет
лошадь блудящую или какие-нибудь другие вещи потерянные, должен объявить
околице; не найдется хозяин в три дня, то нашедший берет себе найденное;
если же нашедший утаит найденное, то считается вором; если кто будет людей
выводить или челядь невольную и поймают его с поличным, то на виселицу. Если
вора станут пытать, а он знает средство против боли (а зелие знаа), то
повесить чародея, хотя бы и не признался с пытки, если будут добрые на него
свидетели, если будет дознано, что он прежде крал и бывал на пытке. Если
тот, кому выдадут вора, не захочет его казнить, а захочет взять с него
деньги и отпустить либо к себе в неволю взять, то лишается своего права:
правительство казнит преступника, потому что злодею нельзя оказывать
милости. Несмотря на сходство постановлений в обоих судебниках, видим и
различие; особенно важно постановление литовского судебника о семействе
преступника, если оно не участвовало в преступлении: этой статьи нет в
московском судебнике. В уставной грамоте великого князя Александра киевским
мещанам встречаем положение, которое с разными ограничениями мы видели уже в
Русской Правде: "Холопу и рабе не верить и в свидетели их не принимать; с
невольным человеком суда нет". Дошло до нас от описываемого времени также
несколько распоряжений великого князя литовского относительно наследства: в
1495 году дочери Мстиславского князя Ивана Юрьевича били челом великому
князю Александру об отчине своей и получили такой ответ: пусть едут в
Мстиславль и владеют всею отчиною своею, всеми землями, которыми владел дед
и отец их, исключая тех имуществ и людей, которых король Казимир придал им:
эту придачу Александр берет себе; княжны пусть живут на отчине своей до тех
пор, пока бог даст им женихов-княжат, которые были бы им равны; тогда
великий князь об них позаботится; в другом акте относительно Мстиславля
говорится, что эта волость по смерти жены последнего князя Ивана перешла к
великому князю, который отдал ее князю Жославскому (Ижеславскому,
Изяславскому), женившемуся на дочери последнего мстиславского князя, княжне
Ульяне.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.