История России с древнейших времен(ч.4)
А княгине нашей церковь греческого закона в городе
есть близко, если ее милость захочет в церковь, то мы ей не мешаем. Брат и
тесть наш хочет также, чтоб мы дали ему грамоту на пергамене относительно
греческого закона его дочери; но мы дали ему грамоту точно такую, какой он
сам от пас хотел; эта грамота теперь у него с нашею печатью". В мае приехал
от Александра посол Станислав Петряшкович изъявить Иоанну благодарность за
присылку Елены и объявить, что воевода молдавский Стефан напал на литовские
владения; относительно Елены Александр велел Петряшковичу сказать следующее
тестю: "Ты хотел, чтоб мы оставили несколько твоих бояр и детей боярских при
твоей дочери, пока попривыкнет к чужой стороне, и мы для тебя велели им
остаться при ней некоторое время, но теперь пора уже им выехать от нас: ведь
у нас, слава богу, слуг много, есть кому служить нашей великой княгине,
какая будет ее воля, кому что прикажет, и они будут по ее приказу делать
все, что только ни захочет". Наконец, Петряшкович жаловался на московских
послов, князя Ряполовского и Михайла Русалку, которые будто бы на возвратном
пути из Вильны грабили жителей на две мили по обе стороны дороги, грабили и
купцов, им встречавшихся. Иоанну сильно не нравилось и то, что зять перестал
называть его государем всея Руси, и то, что не хотел построить церкви для
Елены, когда он именно просил его сделать это для него, и то, что Александр
отсылал из Вильны бояр московских, которых Иоанну хотелось непременно
удержать при дочери. Он отвечал Петряшковичу насчет церкви: "Наш брат, князь
великий, сам знает, с кем там его предки и он сам утвердил те права, что
новых церквей греческого закона не строить, нам до тех его прав дела нет
никакого; а с нами брат наш, князь великий, да и его Рада договаривались на
том, чтобы нашей дочери держать свой греческий закон, и, что нам брат наш и
его Рада обещали, все теперь делается не так". Относительно послов был
ответ, что они не грабили, а, напротив, терпели дорогою во всем недостаток;
с Стефаном молдавским Иоанн обещал помирить зятя.
В Вильну отправился из Москвы гонец Михайла Погожев с грамотою, в
которой отец писал Елене: "Сказывали мне, что ты нездорова, и я послал
навестить тебя Михаила Погожего, ты бы ко мне с ним отписала, чем неможешь и
как тебя нынче бог милует". Но наедине гонец должен был сказать Елене от
Иоанна: "Эту грамоту о твоей болезни я нарочно прислал к тебе для того, чтоб
не догадались, зачем я отправил Погожего". Погожев был прислан с приказом,
чтоб Елена не держала при себе людей латинской веры и не отпускала бояр
московских. Главному из них, князю Ромодановскому, Иоанн велел сказать чрез
Погожего: "Что ко мне дочь моя пишет, и что вы пишете, и что с вами дочь моя
говорит - все это и робята у вас знают: пригоже ли так делаете?"
В Литве разнеслась весть о движениях Менгли-Гирея крымского; Александр
и Елена уведомили об этом Иоанна и просили помощи по договору; Иоанн отвечал
Александру: "Ты бы нас уведомил, Менгли-Гирей, царь, из Перекопи вышел ли и
к каким украйнам твоим идет? Объяви, как нам тебе помощь подать?" Александр
уведомил, что еще хан до Днепра не дошел, а какие слухи будут, то он даст об
них знать в Москву. Но хан не двигался, помощи подавать было не нужно, а
между тем неудовольствия между тестем и зятем росли все более и более: Иоанн
не переставал требовать, чтоб Александр построил жене церковь греческого
закона, не давал ей слуг латинской веры, не принуждал ее носить польское
платье, писал титул московского государя, как он написан в последнем
договоре, не запрещал вывозить серебра из Литвы в московские владения,
отпустил жену князя Бельского. Иоанн отозвал из Вильны князя Ромодановского
с товарищами, оставив при Елене только священника Фому с двумя крестовыми
дьяками или певчими и несколько поваров, но Александр не хотел исполнить ни
одного его требования, отговариваясь по-прежнему, что законы запрещают
увеличивать число православных церквей в Литве; относительно прислуги
Елениной из католиков отвечал: "Кого из панов, паней и других служебных
людей мы заблагорассудили приставить к нашей великой княгине, кто годился,
тех и приставили; ведь в этом греческому закону ее помехи нет никакой".
Иоанн требовал также, чтоб князьям Вяземским и Мезецким отдано было их
имущество, оставшееся в Смоленске и в разных других местах; Александр
отвечал, и в этом ответе высказалась досада, которая не могла также не
досадить и московскому великому князю. "Князья Вяземские и Мезецкие были
нашими слугами, - велел сказать Александр тестю, - изменивши нам, они
убежали в твою землю как лихие люди, а если бы не убежали от нас, то не того
бы и заслужили, чего изменники заслуживают". На границах начались опять
неприязненные столкновения между подданными обоих государств; Александр
постоянно жаловался, что московские люди захватывают земли у литовских и
причиняют им разные другие обиды.
У Иоанна также не было недостатка в жалобах: Александр не пропустил
турецкого посла, ехавшего в Москву чрез его владения, отговариваясь тем, что
посол этот будет высматривать его государство. Иоанн велел ему сказать: "И к
Казимиру королю от турского многие послы бывали, и гости многие ходили в
вашу и нашу землю без зацепки, и теперь из Турции в Литву и из Литвы в
Турцию гости ходят; мы с тобой в любви, в мирном докончании, в крестном
целовании и в свойстве, а ты ко мне послов и гостей не пропускаешь". Надеясь
иметь чрез Елену и детей ее влияние на Литовскую Русь, не желая, чтоб Киев
находился под непосредственным управлением католика, Иоанн с неудовольствием
услыхал от послов своих, что Александр и паны думают, хотят брату
Александрову, Спгизмунду, дать в Литовском княжестве Киев и другие города;
по этому случаю он велел сказать Елене: "Слыхал я, дочь, каково было
нестроение в Литовской земле, когда было там государей много; да и в нашей
земле, слыхала ты, какое было нестроение при моем отце, слыхала, какие и
после были дела между мной и братьями, а иное и сама помнишь. Так если
Сигизмунд будет в Литовской земле, то вашему какому добру быть? Я об этом
приказываю к тебе для того, что ты наше дитя, что если ваше дело пойдет
нехорошо, то мне жаль. А захочешь об этом поговорить с великим князем, то
говори с ним от себя, а не моею речью, да и мне обо всем дай знать, как ваши
дела". Александру Иоанн дал знать, что Стефан молдавский и Менгли-Гирей
крымский не прочь от мира с Литвою; тот отвечал, что тесть все говорит
только о своих делах, а молчит о том, какие обиды литовские люди терпят от
московских, что если тесть хочет, чтоб он был в мире с Крымом и Молдавиею,
то пусть Стефан и Менгли-Гирей вознаградят его за все прежние обиды.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.