История России с древнейших времен(ч.4)
Обычай, по которому дружин- ники свободно переходили от одного князя к другому, обычай, много облег- чивший объединение Северо-Восточной Руси, с другой стороны, вредил нравственности; поступок Румянца и товарищей его в Нижнем Новгороде, ко- нечно, не может быть причислен к поступкам нравственным. Насилия со сто- роны сильных, хитрость, коварство со стороны слабых, недоверчивость, ос- лабление общественных уз среди всех - вот необходимые следствия такого порядка вещей. Нравы грубели, привычка руководствоваться инстинктом са- мосохранения вела к господству всякого рода материальных побуждений над нравственными; грубость нравов должна была отражаться на деле, на слове, на всех движениях человека. В это время имущества граждан прятались в церквах и монастырях как местах наиболее, хотя не всегда, безопасных; сокровища нравственные имели нужду также в безопасных убежищах - в пус- тынях, монастырях, теремах; женщина спешила удалиться, или ее спешили удалить от общества мужчин, чтоб волею или неволею удержать в чистоте нравственность, чистоту семейную; не вследствие византийского, или та- тарского, или какого-нибудь другого влияния явилось затворничество жен- щин в высших сословиях, но вследствие известной нравственной экономии в народном теле; подтверждение здесь сказанному нами найдем мы после в прямых известиях современников-очевидцев. Историк не решится отвечать на вопрос: что бы сталось с нами в XIV веке без церкви, монастыря и терема? Но понятно, что удаление женщин, бывшее следствием огрубения нравов, са- мо в свою очередь могло производить еще большее огрубение. Но хотя это большее огрубение в нравах очень заметно в описываемое время, однако историк не имеет права делать уже слишком резкого различия между нравами описываемого времени и нравами предшествовавшей эпохи в пользу последней. Мы уже имели случай заметить, что увещание Мономаха детям не убивать ни правого, ни виноватого нисколько не служит доказа- тельством, чтоб подобных убийств не было в его время; мы сомневаемся, чтоб торжественная смертная казнь была установлена Димитрием Донским, ибо не знаем, как Андрей Боголюбский казнил Кучковича. Говорят, что от времен Василия Ярославича до Иоанна Калиты отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил, не только чужие, но и свои; не было безопасности ни в пути, ни дома; татьба сделалась общею язвою собственности. В доказательство этих слов приводят одно известие летописи, что Иоанн Калита прославился уменьшением разбойников и воров. Хотя в источниках можно отыскать и бо- лее указаний относительно разбоев; однако, с одной стороны, мы не ска- жем, чтоб в приведенной картине краски не были слитком ярки, а с другой стороны, нет основания предполагать, чтоб прежде было много лучше и чтоб в других соседних христианских странах в описываемое время было также много лучше; в последнем усомнится всякий, кто, например, сравнит извес- тия о разбоях в польских владениях во время Казимира Ягайловича. Гово- рят: легкие денежные пени могли некогда удерживать наших предков от во- ровства; но в XIV веке воров клеймили и вешали, причем спрашивают: был ли действителен стыд гражданский там, где человек с клеймом вора оста- вался в обществе? Но мы в свою очередь спросим: был ли действителен стыд гражданский там, где вор, отделавшись легкою пенею, без клейма оставался в обществе? К описываемому же времени относят появление телесных наказа- ний; но мы уже в Русской Правде встретили известие о муках или телесных истязаниях, которым виновный подвергался по приказанию княжескому; те- лесные наказания существовали везде в средние века, но были ограничены известными отношениями сословными; у нас же вследствие известных причин такие сословные отношения не выработались, откуда и произошло безразли- чие касательно телесных наказаний. Но если мы не можем допустить излиш- ней яркости некоторых красок в картине нравов и резкости в противополо- жении нравов описываемого времени нравам предшествовавшей эпохи, то, с другой стороны, мы видели в описываемое время причины, которые должны были вредно действовать на нравственность народную, изменять ее не к лучшему. В примерах жестокости наказаний нет недостатка в источниках; советни- ки молодого князя Василия Александровича подверглись жестоким наказани- ям: у одних нос и уши обрезали, у других глаза выкололи, руки отсекли. Под 1442 годом летописец упоминает, что каких-то Колударова и Режско- го кнутом били; это известие вставлено в рассказ о войне великого князя Василия с Шемякою, и потому можно думать, что преступление этих людей состояло в доброжелательстве последнему. Под 1444 годом говорится, что князь Иван Андреевич можайский схватил Андрея Димитриевича Мамона и вместе с женою сжег в Можайске; после мы узнаем, что эти люди были обви- нены в еретичестве. Старое суеверие, привычка обвинять ведьм в общест- венных бедствиях сохранялись: псковичи во время язвы сожгли 12 ведьм. Когда в 1462 году схвачены были дружинники серпуховского князя Василия Ярославича, задумавшие было освободить своего господаря, то Василий Тем- ный велел их казнить - бить кнутом, отсекать руки, резать носы, а неко- торым отсечь головы. Относительно нравов служебных встречаем известие, что Вятка не была взята по вине воеводы Перфушкова, который благопри- ятствовал вятчанам за посулы. Соблазнительная история о поясе, который был подменен на княжеской свадьбе первым вельможею, не может дать выгод- ного понятия о тогдашней нравственности. Вспомним и о страшном поступке последнего смоленского князя, Юрия. Лишенный волости, он жил в Торжке в качестве наместника великокняжеского. Здесь же нашел приют изгнанный с ним вместе князь Семен Мстиславич вяземский. Юрий влюбился в жену Вя- земского Ульяну и, не находя в ней взаимности, убил ее мужа, чтоб вос- пользоваться беззащитным состоянием жены; но Ульяна схватила нож; не по- павши в горло насильнику, ранила его в руку и бросилась бежать; но Юрий догнал ее на дворе, изрубил мечом и велел бросить в реку. Но, к чести тогдашнего общества, мы должны привести слова летописца: "И бысть ему в грех и в студ велик и с того побеже к Орде, не терпя горького своего безвременья, срама и бесчестия". Юрий умер в Рязанской земле, где жил у пустынника Петра, плачась о грехах своих. Мы видели, что митрополиты об- ратили внимание на нравственную порчу в Новгороде и Пскове, вооружились против буйства, сквернословия, разводов, суеверий, клятвопреступлений. Летописец новгородский особенно упрекает своих сограждан за грабежи на пожарах: от лютого пожара, бывшего в 1267 году, многие разбогатели; опи- сывая пожар 1293 года, летописец говорит: "Злые люди пали на грабеж; что было в церквах, все разграбили, у св.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.