История России с древнейших времен(ч.4)
После форма грамот Иоанновых к
Менгли-Гирею была такая: "Государь еси великой, справедливой и премудрой,
межи бессерменскими государи прехвальной государь, брат мой Менгли-Гирей,
царь. Бог бы государство твое свыше учинил. Иоанн божьею милостью, един
правой государь всея Руси, отчич и дедич и иным многим землям от севера и до
востока государь. Величеству твоему брата твоего слово наше то. Приказывал
еси к нам" и проч.
Послами в Крым обыкновенно отправлялись люди знатные, бояре; однажды
случилось послать человека незначительного (паробка), и великий князь спешил
извиниться, писал к хану: "На Литву проезду нет, а полем пути истомны".
Важность, которую великий князь придавал крымским отношениям по поводу дел
ордынских и литовских, заставляла его распоряжаться так, что в Крыму был
постоянно русский посол; так Иоанн наказывал послу своему Шеину не уезжать
из Крыма ни весною, ни летом и хлопотать, чтоб царь шел или на Орду, или на
короля, а великого князя обсыпать обо всем; послы получали также наказ не
уезжать до приезда других. Князь Семен Ромодановский, отправляясь послом в
Крым, получил такой наказ: "Если от каких-нибудь других государей будут
послы у царя Менгли-Гирея, от турецкого или от иных, то ему, Ромодановскому,
ни под которым послом у царя не садиться и остатков у него после них не
брать".
Несмотря на то что в договоре именно было внесено условие не требовать
пошлин, алчность татар заставляла великого князя постоянно наказывать послам
своим: "Станет царь посла своего отправлять к великому князю, то говорить:
"Как пожаловал царь великого князя, братом и другом себе учинил и правду
(клятву) на том дал, потому бы и жаловал, посла своего послал бы без
пошлин". Татары любили также отправлять с послами множество лишних людей,
которые в Москве кормились на счет великого князя и брали у него подарки,
что было отяготительно, особенно для бережливого Иоанна; поэтому он
наказывал послам споим говорить царю, чтоб с крымскими послами лишних людей
не было В договоре не упомянуто было о поминках; несмотря на то, хан
постоянно их требовал, писал: "Ныне братству примета то, ныне тот запрос:
кречеты, соболи, рыбий зуб". Вельможи Менгли-Гирея подражали своему хану,
привязывались ко всякому случаю, чтоб выманить подарки; так, царевич
Ямгурчей прислал сказать: "Я нынче женился и сына женил; так бы князь
великий пожаловал, прислал шубу соболью, да шубу горностаевую, да шубу
рысью. Да великий князь пожаловал, прислал мне третьего года панцирь; я
ходил на недругов и панцирь истерял; так великий князь пожаловал бы, новый
панцирь прислал". Менгли-Гирей объявил требование на дань с одоевских
князей, писал великому князю: "Исстарины одоевских городов князья давали нам
ежегодно тысячу алтын ясаку, а дарагам другую тысячу давали, по тому обычаю
я и послал дарагу их Бахшеиша". Иоанн отвечал: "Одоевских князей больших не
стало, отчина их пуста, а другие князья Одоевские нам служат, мы их кормим и
жалуем своим жалованием, а иных князей Одоевских жребии за нами. Что они
тебе давали и твоему человеку, тем я их жаловал, и им нечего давать, отчина
их пуста, и теперь твоего человека я же жаловал, а им нечего давать. Так ты
бы Одоевским князьям вперед свою пошлину отложил, да и дараг их к ним не
посылал за своею пошлиною для меня".
Менгли-Гирея, его царевичей, уланов и князей еще удерживало от
требований то обстоятельство, что они имели нужду в великом князе
московском: между царевичами происходили усобицы, один изгонял другого;
изгнанники находили убежище и кормление в московских владениях: в 1476 году
Менгли-Гирей был изгнан Ахматом, и место его получил Зенебек, но последний
не считал себя прочным в Крыму и потому просил Иоанна, чтоб в случае
изгнания дал ему у себя убежище; великий князь отвечал: "Прислал ты ко мне
своего человека, который говорил, что если по грехам придет на тебя истома,
то мне бы дать тебе опочив в своей земле. Я и прежде твоего добра смотрел,
когда еще ты был козаком; ты и тогда ко мне также приказывал, что если конь
твой будет потен, то мне бы тебе в своей земле опочив дать. Я и тогда тебе
опочив в своей земле давал; и нынче добру твоему рад везде; каковы твои дела
будут после и захочешь у меня опочива; то я тебе опочив в своей земле дам и
истому твою подниму". Предчувствие Зенебека сбылось: он был изгнан
Менгли-Гиреем; Иоанн принял его и еще двоих братьев Менгли-Гиреевых:
Нордоулата и Айдара. Извещая хана о принятии этих царевичей, великий князь
писал: "Держу их у себя, истому своей земле и своим людям чиню для тебя".
Но и сам Менгли-Гирей просил Иоанна, чтоб тот принял его в случае беды;
великий князь велел ему отвечать, что поднимет его истому на своей голове, и
дал ему крепкую грамоту с золотою печатью: "Дай господи, чтоб тебе лиха не
было, брату моему, Менгли-Гирею, царю, а если что станется, какое дело о
юрте отца твоего, и приедешь ко мне; то от меня, от сына моего, братьев, от
великих князей и от добрых бояр тебе, царю, братьям и детям твоим, великим
князьям и добрым слугам лиха никакого не будет: добровольно прийдешь,
добровольно прочь пойдешь, нам тебя не держать. А сколько силы моей станет,
буду стараться достать тебе отцовское место". В 1475 году Крым был завоеван
турками; Менгли-Гирей остался ханом в качестве подручника султанова; сначала
Менгли-Гирей не жаловался на турок, но под конец писал к Иоанну: "Султан
посадил в Кафе сына своего: он теперь молод и моего слова слушается, а как
вырастет, то слушаться перестанет, я также не стану слушаться, и пойдет
между нами лихо: две бараньих головы в один котел не лезут". Иоанн отвечал,
что будет стоять на той крепкой своей грамоте, которую уже раз дал ему.
Кроме того, как было уже сказано, союз Крыма с Москвою скреплялся
враждою Менгли-Гирея к Ахмату, а потом к его сыновьям. Мы видели, что Иоанн
и Менгли-Гирей обязались в договорной грамоте иметь одних врагов и друзей,
не означая именно кого, но в грамоте своей 1475 года Менгли-Гирей говорит,
что, присягая исполнить договор, он выговорил Иоаннова недруга, короля,
великий же князь, присягая перед послом крымским, выговорил Менгли-Гиреева
недруга, Ахмата, и потому он, Менгли-Гирей, готов на всякого недруга
Иоаннова, даже и на короля; зато и великий князь обязан выслать своих
служилых татарских царевичей против Ахмата, если последний пойдет на Крым.
По смерти Ахмата вследствие требования султана турецкого, который не мог с
удовольствием смотреть на усобицы магометанских владельцев, сыновья Ахматовы
помирились с Менгли-Гиреем; но когда в 1485 году один из них, Муртоза,
выгнанный голодом из своих обычных кочевьев, пришел зимовать в Крым, то
Менгли-Гирей схватил его и отослал в Кафу, потом отправил на Темиров улус
брата своего, который разогнал и остаток Орды; но другой Ахматов сын,
Махмуд, соединившись с князем Темиром, напал на Крым, освободил Муртозу, а
Менгли-Гирей едва успел спастись тайным бегством с бою.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.