История России с древнейших времен(ч.4)
А мы,
холопы божии да государевы, посланы к великому князю бить челом от царя и от
всех людей с правдою, а не с лестию; на чем мы добили государю челом, на том
царь не устоял; пристали к нему крымцы, да ногаи, да тутошние лихие люди, а
земля с ними не вместе, земля ждет государева жалованья, Сафа-Гирею ли быть
царем на Казани, или другого пришлет государь". Великий князь велел им
сказать на это: "Только бы Сафа-Гирей был нам послушен да была бы в нем
правда, то мне отчего не хотеть его на Казани? Но видите сами, что он не
прям". Послы отвечали: "Видим сами, что царь не прям, клятву преступил, дело
свое презрел, нас забыл: какому в нем добру быть! А теперь ведает бог да
государь, как своею землею Казанскою промыслить; мы холопы государевы, а
царя какого нам государь пожалует, тот нам и люб". После этого они били
челом, чтоб государь дал им опять Шиг-Алея, потому что Шиг-Алей, говорили
они, земли Казанской не грабил ничего, а не взлюбили его лихие люди; пусть
государь отпустит его на Казань и даст наказ, как его дело беречь и тамошних
людей жаловать; послы просили, чтоб государь отпустил Шиг-Алея, их и всех
пленных казанцев к Васильсурску; отсюда обещались разослать грамоты в
Казань, к черемисе горной и луговой, к арским князьям, что государь хочет их
жаловать и беречь. Великий князь велел спросить их: "Как вы поехали к нам,
был ли вам наказ от князей и от земли просить у нас в цари Шиг-Алея?" Послы
отвечали: "Такого наказа нам не было: за каким делом нас послали, о том деле
мы и били челом; а теперь бьем челом, чтоб государь нас пожаловал, велел нам
ему служить, а Сафа-Гирею служить не хотим: Сафа-Гиреем мы умерли, а
государевым жалованьем ожили. Сафа-Гирей послал нас за великими делами; но
что мы здесь ни сделали, он все это презрел, от нас отступился; а если мы
ему не надобны, так и он нам не надобен. А в Казани у нас родня есть, братья
и друзья, а которые попали в руки людям великокняжеским, у тех у всех отцы и
братья, родственники и друзья в Казани. Как только мы придем к Васильсурску
и пошлем к ним грамоты, так они за нас станут".
Великий князь, поговорив с боярами, послал в Казань гонца Посника
Головина как будто с ответом к Сафа-Гирею, а между тем наказал ему
поговорить с двумя казанскими вельможами и разузнать, как они думают. Гонец
возвратился, как видно, с благоприятным ответом, потому что великий князь
после вторичного совета с боярами отпустил Шиг-Алея и послов, но только не в
Васильсурск, а в Нижний, что было безопаснее, ибо ближе к Москве.
Сафа-Гирей, узнавши об этих движениях, хотел убить московского посла Полева
и начать снова открытую войну с великим князем; но как скоро пришли в Казань
грамоты от послов из Нижнего, то вельможи и все казанцы выгнали Сафа-Гирея,
советников его, крымцев и ногайцев перебили, жену его отослали к отцу ее,
ногайскому князю Мамаю, а к великому князю послали бить челом, чтоб дал им в
цари не Шиг-Алея, которого они боятся, но младшего брата его, Еналея,
владевшего городком Мещерским. Великий князь согласился на их просьбу,
отпустил Еналея в Казань, а Шиг-Алею дал Каширу и Серпухов; но последний не
был доволен, стал пересылаться с Казанью и другими местами без ведома
великокняжеского, чем нарушил свою присягу, за что его свели с Каширы и
Серпухова и послали в заточение на Белоозеро. Еналеем были довольны в
Москве: когда он и вся земля Казанская прислали бить челом, чтоб великий
князь пожаловал, не брал из Казани пищалей, потому что у Казанской земли
друзей много, но недруги есть, то Василий пожаловал брата и сына своего,
царя Еналея, исполнил его просьбу; вздумавши жениться на дочери одного
казанского мурзы, Еналей испросил прежде согласия великого князя на этот
брак; видим также, что такие-то и другие дела казанские земские решались в
Москве (1531 г.).
Казань была усмирена, но Крым не давал покою. Осенью 1527 года, когда
послы Сайдет-Гирея были в Москве, племянник его, Ислам-Гирей, явился на
берегах Оки; но здесь уже были московские воеводы и не пустили татар
переправиться на другой берег; Ислам должен был поспешно возвратиться,
потеряв много татар, убитых преследовавшими его детьми боярскими. Когда
разнеслась весть о нашествии Ислама, то великий князь велел утопить
Сайдет-Гиреевых послов. Сайдет-Гирей был изгнан, его место занял Саип-Гирей,
бывший прежде в Казани. В августе 1533 года великий князь получил весть, что
двое племянников ханских - Ислам- и Сафа-Гирей - идут к московским украйнам.
Василий немедленно стал снаряжаться в поход, послал за братьями - Юрием и
Андреем, отпустил воевод на Коломну к Оке и сам выступил 15 августа в село
Коломенское, отслушавши обедню у праздника в Успенском соборе; в Кремле без
себя велел расставлять пушки и пищали и посадским людям перевозить имение в
город. В тот самый день татары подошли к Рязани, выжгли посады и рассеялись
по волостям - бить, грабить и брать в плен. Великий князь велел воеводам
отправить за Оку отряды для добывания языков; начальник одного из этих
отрядов, князь Димитрий Палецкий, разбил толпу татар в 10 верстах от Николы
Заразского; начальник другого отряда, князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский
разбил другую толпу и, преследуя ее, наткнулся на большое татарское войско;
враги растолкнули Оболенского с его ратниками, некоторых взяли в плен, но
ничего не предпринимали более и вышли из московских пределов, боясь
встретиться с главным войском великокняжеским; воеводы двинулись было за
ними, но не могли догнать.
А между тем с Крымом происходили постоянные сношения; все толковалось о
союзах, о шертных грамотах, но разбойники больше всего толковали о поминках,
жаловались, что этих пoминков мало присылается из Москвы, говорили, что им
выгоднее быть в войне с великим князем, чем в мире. Василий не хотел
посылать им денег даром и приказывал отвечать хану на его жалобы: "Если ты
покажешь нам на деле свою дружбу, то мы также покажем тебе свою дружбу: о
чем к нам прикажешь, что у нас будет, мы ни за что не постоим; но уроком
поминков мы ни к кому не посылывали. Хочешь быть с нами в дружбе, так вели
написать грамоту шертную". Хан продолжал свое: "Мне ты девять поминков
прислал, а мы к тебе прежде посылали дефтерь, и в нем написано 120 человек,
а ты только пятнадцати человекам поминки прислал; но ведь ты нашу землю
хорошо знаешь: наша земля войною живет". Саип просил не одних кречетов и
мехов, он просил также, чтоб великий князь прислал ему хорошего хлебника и
повара. Василий не потакал его жадности; переменил и прежние слишком учтивые
формы в сношениях с ханами: так, вместо челобитья в грамотах начали писать
переводное татарское выражение: "Много-много поклон".
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.