История России с древнейших времен(ч.4)
С гонцами ханскими не
стали обходиться так почтительно, как прежде, и хан по этому поводу писал
великому князю: "Наши гонцы сказывают, что их по старому обычаю не чтишь, и
ты бы их чтил: кто господина захочет почтить, тот и собаке его кость
бросит".
Но Сигизмунд литовский продолжал обязываться платежом в Крым ежегодно
по 7500 червонных и на такую же сумму сукон, выговаривая, что эти деньги и
сукна будут посылаться только в те года, когда крымцы не будут нападать на
литовские владения. Хан Саип-Гирей был этим недоволен. "Значит, - писал он
королю, - ты не хочешь со мною вечного мира; если бы ты хотел вечного мира,
то прислал бы нам 15000 червонных, как прежде брату моему, Магмет-Гирею,
посылывал". Хан жаловался также королю на козаков малороссийских, которые не
упускали случая покорыстоваться на счет татар и вместе с московскими,
путивльскими козаками проведывали о движениях крымцев на Москву. Для
покрытия крымских издержек литовские города продолжали платить подать,
известную под именем ордынщины.
Таковы были важнейшие внешние отношения при Василии, отношения к Литве
и к ордам татарским; происходили сношения и с другими государствами
европейскими и азиатскими, имеющими меньшую важность. С Швециею мирный
договор на 60 лет, заключенный в 1508 году, был подтвержден два раза - в
1513 и 1524 годах. С Ливониею заключены были перемирные договоры в 1509,
1521 и 1531 годах. В 1514 году заключено было десятилетнее перемирие с
семьюдесятью городами ганзейскими: "с сей стороны поморья и с оной стороны
заморья"; взаимная свободная торговля этих городов с Новгородом
восстановлялась по-прежнему, церковь и места дворовые старые в Новгороде
возвращались немецким купцам; немцы с своей стороны обязались очистить и не
обижать русские церкви и концы в своих городах, обязались также не
приступать к Литве. В 1511 году был заключен союзный договор с датским
королем Иоанном, в 1517 - с Христианом; по просьбе последнего позволено было
датским купцам выстроить дворы и на дворах - церкви в Новгороде и в
Иван-городе. Папа Лев Х завязал сношения с Москвою чрез посредство великого
магистра Альбрехта; посол Альбрехтов, известный нам Шонберг, говорил
великому князю следующее от имени папы: "Папа хочет великого князя и всех
людей Русской земли принять в единение с римскою церковью, не умаляя и не
переменяя их добрых обычаев и законов, хочет только подкрепить эти обычаи и
законы и грамотою апостольскою утвердить и благословить. Церковь греческая
не имеет главы; патриарх константинопольский в турецких руках; папа, зная,
что на Москве есть духовнейший митрополит хочет его возвысить, сделать
патриархом, как был прежде константинопольский, а наияснейшего царя всея
Руси хочет короновать христианским царем. При этом папа не желает себе
никакого прибытка, хочет только хвалы божией и соединения христиан.
Известно, что Литву не надобно оружием воевать: время ее воюет, потому что
король Сигизмунд не имеет наследника, после его смерти Литва никак не
захочет иметь над собою государя из поляков, а поляки не захотят литвина, и
оттого оба государства разорятся. А если великий князь захочет стоять за
свою отчину константинопольскую, то теперь ему для этого дорога и помощь
готовы". Папа разумел здесь союз всех христианских государей против турок, к
которому приглашал и великого князя, желая, чтоб он помирился с королем
Сигизмундом. Посол московский отвечал на это Альбрехту так: "Государь наш с
папою хочет быть в дружбе и согласии; но как прежде государь наш с божиею
волею от прародителей своих закон греческий держал крепко, так и теперь с
божиею волею закон свой держать крепко хочет". После этого послы папские
бывали в Москве, великокняжеские - в Риме; но сношения эти не имели никаких
важных следствий; мы видели, как великий князь отвечал на предложение папы
соединиться с римскою церковию; на предложение же союза против турок ответ
был такой: "Мы с божиею волею против неверных, за христианство стоять будем.
А с вами и с другими христианскими государями хотим быть в любви и
докончании, чтоб послы наши ходили с обеих сторон наше здоровье видеть".
Более важное значение придавали в Москве сношениям с Турциею, хотя,
несмотря на все старания московского правительства, и эти сношения кончились
ничем, как и при Иоанне; непосредственного враждебного столкновения между
этими государствами еще быть не могло по самым географическим условиям:
степи разделяли их, и турки не думали искать завоеваний в холодных странах
Северной Европы; с другой стороны, между ними быть не могло и общих высших
интересов, которые повели бы к тесному союзу: борьба Московского государства
с царствами татарскими, мусульманскими оканчивалась видимо не в пользу
последних, рано или поздно султан должен был принять в ней участие; пока
оставались общими интересы низшего рода, выгоды торговые и султан готов был
поддерживать для их соблюдения приязнь с Москвою. Но великий князь хотел
большего. В 1513 году отправился из Москвы в Константинополь посол Алексеев
для возобновления между Василием и Селимом дружеских сношений, какие
существовали между отцами их; Алексееву дан был наказ: "Поклониться султану,
руки пригнув к себе выше пояса, по их обычаю, а на колени ему не становиться
и в землю челом не бить". Султан отвечал грамотою, написанною на сербском
языке, в которой изъявлял желание, чтоб между ним и великим князем люди
благополучно ходили и торговцы торговали; в другой грамоте просил об отпуске
в Крым хана Летифа; в третьей просил помогать послу его, Камалу, при покупке
редких товаров. Этот Камал объявил: "Послал меня государь мой к великому
князю сказать ему, что он в дружбе и в братстве с ним быть хочет, и
спросить, хочет ли великий князь быть с нашим государем в дружбе и в
братстве. Но грамот писать мне государь мой не приказал". В 1515 году
великий князь отправил снова в Константинополь посла своего Коробова,
который должен был стараться заключить с султаном союз против Литвы и Крыма;
также стараться, чтоб не было зауморщин, т. е. чтоб турецкие начальства не
забирали пожитки умиравших у них русских купцов. Но Коробов возвратился с
грамотою, в которой султан давал удовлетворительный ответ только
относительно зауморщин; он обещал также прислать нового посла в Москву, но
обещание не было исполнено. В 1517 году великий князь говорил с боярами, что
у него после возвращения Коробова не было никакой вести от турецкого
султана, надобно бы послать к нему спросить о здоровье; отправлен был
дворянин Голохвастов и возвратился опять с одним обещанием безопасной
торговли.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.