История России с древнейших времен(ч.4)
А вот вам грамоты
перемирные, как прежде магистр и вся Ливонская земля присылали к нашим
наместникам и нашим отчинам бить челом о перемирье; и вы сами посмотрите,
гораздо ли они так говорили?" Грамоты были принесены, послы прочли их и
объявили, что немцы вчера говорили не гораздо: грамотам пригоже быть таким,
какие в старину бывали, и заключать им перемирье в Новгороде; при этом послы
венгерские и польские сказали, чтоб дали им список, каким быть перемирным
грамотам; желание их было исполнено, и тогда они объявили, что дело немецкое
кончено.
Мы упоминали уже о союзе Иоанна московского с Иоанном, королем датским,
целью которого было общее действие против шведских правителей Стуров.
Датский король искал шведского престола; неизвестно, чем возбуждена была
неприязнь к Швеции московского государя, только в 1496 году, по заключении
союза с Даниею, он отправил троих воевод осаждать Выборг; русские опустошили
окрестную страну, но не могли взять города, который осаждали три месяца,
употребляя при этом огромные пушки, в 24 фута длиною. В следующем году новое
русское войско вторгнулось в Финляндию, опустошило ее до Тавастгуса и
поразило шведское войско, истребив в нем 7000 человек вместе с начальником,
тогда как полки, составленные из устюжан, двинян, онежан и важан,
отправились из устьев Двины морем в Каянию, на десять рек, повоевали берега
осьми рек, а жителей берегов Лименги привели в русское подданство. Шведы
отомстили в том же году: Свант Стур явился на семидесяти бусах в устье
Наровы и осадил новопостроенный Иван-город, где начальствовал князь Юрий
Бабич; этот воевода, видя, что дома начинают гореть от действия шведских
пушек, испугался и бежал из города, который был занят и разграблен
неприятелем; двое других русских воевод стояли близко, но не оказали никакой
помощи. Шведы, впрочем, скоро сами покинули свое завоевание. Война
кончилась, когда король датский достиг своей цели, сделался королем
шведским; что выиграл от этого союзник его, неизвестно.
Известнее нам подробности сношений московского двора с австрийским,
начавшихся в княжение Иоанна III. Можно сказать, что Северо-Восточная
Россия, или Московское государство, для западных европейских держав была
открыта в одно время с Америкою. При императорском дворе знали, что Русь
подвластна королю польскому и великому князю литовскому, но не знали, что на
северо-востоке есть еще самостоятельное Русское государство, до тех пор,
пока в 1486 году не приехал в Москву рыцарь Николай Поппель, посещавший из
любопытства отдаленные страны и имевший при себе свидетельство от императора
Фридриха III. Этому свидетельству в Москве дурно верили, подозревали, не
подослан ли Поппель от польского короля с каким-нибудь дурным умыслом против
великого князя, однако отпустили его без задержки. Возвратясь в Германию,
Поппель объявил императору, что московский великий князь вовсе не подвластен
польскому королю, что владения его гораздо пространнее владений последнего,
что он сильнее и богаче его. Эти рассказы имели следствием то, что в 1489
году Поппель явился в Москву уже в виде посла императорского и требовал,
чтоб великий князь говорил с ним наедине, без бояр; Иоанн отказал, и Поппель
говорил великому князю перед боярами такие речи: "Хочет ли твоя милость
выдать дочь свою за князя маркграфа баденского, племянника императорского?
Если хочет, то царь римский берется устроить дело; если же не хочет, то не
говори об этом ни одному человеку: многие государи но будут рады, когда
узнают, что твоя милость в знакомстве и в приятельстве с царем римским".
Иоанн велел отвечать, что хочет с цесарем любви и дружбы и посылает к нему
своего человека. Но Поппель продолжал прежнюю речь: "Если тебе любо отдать
дочь за того князя, о котором я тебе говорил, то ты вели нам свою дочь
показать". На это ему был ответ: "У нас в земле нет обычая, чтоб прежде дела
показывать дочерей". Тогда Поппель опять начал просить, чтоб позволено ему
было поговорить с великим князем наедине. Иоанн велел ему быть у себя и
говорил с ним в набережной горнице, поотступив от бояр, а дьяк Федор Курицын
записывал посольские речи. Поппель начал: "Просим твою милость, чтоб никто
не знал о том, что буду говорить: если неприятели твои, ляхи, чехи и другие,
узнают, то будет мне дурно, придется и головою поплатиться. Дело вот в чем:
мы слышали, что ты посылал к римскому папе просить у него королевского
титула и что королю польскому это очень не понравилось, посылал он к папе с
большими дарами, чтоб папа не соглашался. Скажу твоей милости, что папа в
этом деле никакой власти не имеет; папа имеет власть в духовенстве; а в
светских делах возводить в короли, в князья, в рыцари имеет власть только
наш государь, царь римский. Так если твоей милости угодно быть королем в
своей земле и передать этот титул своим детям, то я буду верным слугою твоей
милости у царя римского, буду хлопотать, чтоб твое желание исполнилось;
только ради бога просим твое величество, чтоб ты ни одному человеку об этом
не объявлял. Если король польский узнает, то днем и ночью будет посылать к
цесарю с великими дарами, чтоб помешать делу. Ляхи сильно боятся, что когда
ты будешь королем, то вся Русская земля, которая теперь под королем
польским, отступит от него и подчинится тебе". Великий князь велел отвечать:
"Сказываешь, что нам служил, что и вперед служить хочешь; за это мы тебя
здесь жалуем, да и там, в твоей земле, тебя жаловать хотим. А что ты нам
говорил о королевстве, то мы божьею милостию государи на своей земле
изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от бога как наши
прародители, так и мы; просим бога, чтоб нам и детям нашим всегда дал так
быть как мы теперь государи на своей земле, а постановления, как прежде мы
не хотели ни от кого, так и теперь не хотим". Этот ответ, как видно, смутил
Поппеля, и он, не говоря ни слова о королевском титуле, стал предлагать
выгоднейших женихов для дочерей великокняжеских. "У великого князя две
дочери, - говорил он, - если не захочет он выдать одной из них за маркграфа
баденского, то не захочет ли выдать за князя курфюрста саксонского Иоанна, а
другую - за маркграфа бранденбургского?"
Устного ответа не было, но в том же 1489 году великий князь отправил
своего посла, грека Юрия Траханиота, к императору Фридриху и сыну его,
Максимилиану, с объявлением, что хочет быть с ними в дружбе. В грамотах
Иоанн называет себя великим государем всея России, Фридриха - светлейшим и
наияснейшим римским цесарем и королем австрийским, Максимилиана -
благородным и наияснейшим римским королем и князем бургундским (бергонским).
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.