История России с древнейших времен(ч.5)
Девлет-Гирей отпустил чауша с тем, что государь московский с ним мирится, и
послал своего человека к турскому отговорить, чтоб к Астрахани людей не
посылал: "И возьмешь теперь Астрахань у великого князя, все же ее тебе не
удержать: опять ее великий князь возьмет; только людей потеряешь, а корысти
не получишь". Нагой заключает свое донесение следующим известием: "Обедал у
Ржевского ага янычарский, который у хана живет с янычарами, мы и стали его
для вестей поить, и как он опьянел, то начал нам сказывать, что турский на
весну к Астрахани непременно посылает многих людей и хану велит идти, что у
турского наряд и для подкопов буравы, заступы, топоры, лопаты и корыта - к
весне все готово; но хан к Астрахани идти не хочет и турскому отговаривает".
С такими же вестями присылал сам хан в Москву; по словам его гонца, султан
приказал на переволоке город поставить, а другой город - против переволоки
на Волге, и между этими двумя городами переволоку прокопать и воду
пропустить, чтоб можно было этим местом наряд везти, а пришедши к Астрахани,
поставить там третий город и Астрахань покорить султану. Но вместе с этим
хан извещал, что султан послушался его и отложил поход.
Довольный поведением хана и шертною грамотою, Иоанн отправил к нему
третьего посла, Писемского, с поминками, причем писал ему: "В котором платье
мы тебе, брату своему, клятву дали, и мы то платье с своих плеч тебе, брату
своему, послали; и ты б, брат наш, то платье и носил на здоровье; а из
которой чары мы пили, и мы ту чару с черпалкою послали к тебе же, и ты б из
нее пил на здоровье". Но долго жить в согласии с ханом было нельзя: Нагой
обещал Девлет-Гирею, что царь будет присылать ему такие же поминки, какие
присылались Саип-Гирею; хан согласился, но татары его не соглашались,
требовали таких поминков, какие отец Иоаннов присылал Магмет-Гирею; наконец
все согласились на Саип-Гиреевых поминках, и Нагой сбирался уже выехать из
Крыма, как приехал гонец литовский с известием, что король посылает двойную
казну и берется присылать Саип-Гиреевские поминки, которые обещает царь,
если только хан разорвет с Москвою. Это дало хану повод торговаться с
московским послом; он послал спросить Нагого, ручается ли он, что царь
пришлет ему Магмет-Гиреевские поминки. Нагой отвечал, что не ручается, и
тогда хан решил, что королева дружба выгоднее, и выступил к московским
украйнам, ибо король писал ему, что все царские войска на ливонской границе.
Действительно, вследствие шертной грамоты Девлет-Гиреевой украйна была
обнажена от войск, в Рязани не было ни одного ратника; несмотря на то,
рязанцы под предводительством любимца Иоаннова, Алексея Басманова, и сына
его, Федора, отбили все приступы татар, и хан, услыхав о приближении
московских воевод, не стал их дожидаться и ушел назад, потерпев значительный
урон в людях, потому что отдельные отряды его, рассеявшиеся для грабежа,
были побиты.
Опять, следовательно, Иоанну нужно было не спускать глаз с южной
украйны или тягаться с королем на крымском аукционе, наддавать поминки
разбойникам. Хан не отступался от своих требований: чтоб заставить царя
согласиться на Мегмет-Гиреевские поминки, он стал требовать Казани и
Астрахани, требовать, чтоб Иоанн посадил в Казани сына его, Адыл-Гирея.
Нагой отвечал на это требование: "Как тому статься? В Казани, в городе и на
посаде, и по селам государь наш поставил церкви, навел русских людей, села и
волости раздавал детям боярским в поместья; а больших и средних казанских
людей, татар всех вывел, подавал им в поместья села и волости в московских
городах, а иным - в новгородских и псковских; да в Казанской же земле
государь поставил семь городов: на Свияге, на Чебоксаре, на Суре, на
Алатыре, на Курмыше, в Арске и город Лаишев". В Москве гонцам ханским,
присланным с требованием Казани и Астрахани, дан был ответ, что это
требование к доброму делу нейдет. Гонцам за столом даны были, по обычаю,
шубы, но полегче тех, которые давались прежде; один из гонцов стал
жаловаться на это; в ответ сам царь сказал ему: "За то ли вас нам жаловать,
что царь ваш нарушил клятву, Рязань повоевал, а теперь Казани да Астрахани
просит? Города и земли за чашею да за хлебом не берутся". Быть может, сам
хан и позабыл бы о Казани и Астрахани, если б ему не напоминали о них. Нагой
писал в Москву: "Пришли в Крым от ногаев послы за миром, чтоб с ними хан
помирился, и если он захочет воевать Казань и Астрахань, то они с ним готовы
идти. Вместе с ногайскими послами пришел в Крым казанец, Коштивлей-улан, и
говорит, что был с ногаями в Москве, где виделся с двумя луговыми
черемисинами, Лаишем и Ламбердеем; они приказали с ним к хану, чтоб шел к
Казани или послал царевичей, а они все ждут его приходу; как придет, все ему
передадутся и станут промышлять заодно над Казанью. С другой стороны,
черкесы прислали говорить хану, что царь Иван ставит на Тереке город и если
он город поставит, то не только им пропасть, но и Тюмен и Шевкал будут за
Москвою". Хан отвечал черкесам, что у него нет силы помешать царю ставить
город; у него была сила только нападать врасплох на московские украйны, и
осенью 1565 года он подступил с пушками к Волхову; но там были воеводы с
людьми ратными, они сделали удачную вылазку, не дали татарам даже сжечь
посада, а между тем двое воевод, князья Бельский и Мстиславский, уже
приближались с большим войском; хан по обыкновению бежал назад.
И после этого нападения хан прислал в Москву гонцов с требованиями
Казани и Астрахани для вечного мира, богатых даров для перемирия; царь
отвечал им: "Мы, государи великие, бездельных речей говорить и слушать не
хотим". Царь не позволял также хану возобновлять прежнее поведение
относительно послов московских; так, в наказе послу Алябьеву читаем: "Если
станет хан говорить: посылал я к брату своему, великому князю, гонца Мустафу
с добрым делом, а князь великий велел его ограбить Андрею Щепотьеву за то,
что у Андрея Сулеш взял имение в зачет наших поминков, так я велю этот
грабеж Мустафе взять на тебе, - отвечать: которые поминки государь наш
послал к тебе с Андреем Щепотьевым, эти поминки Андрей до тебя и довез; а
Сулеш у Андрея взял рухлядь силою, Андрей бил тебе челом на Сулеша, а ты
управы не дал; Андрей бил челом нашему государю, и государь велел ему за тот
грабеж взять на твоем гонце; если же на мне велишь взять что силою, то
государь мой велит мне взять вдвое на твоем после и вперед к тебе за то
посла не пришлет никакого".
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.