История России с древнейших времен(ч.5)
Далее староста говорил, что Литва, согласно царскому желанию,
хочет избрать императорского сына, но поляки хотят выбрать приятеля
султанова; говорил, что им трудно принять условие относительно
наследственности короны в потомстве царя; но если они милость и ласку
государскую познают, то от потомства его никогда не отступят, хотя бы и
другой народ не согласился; потом еще жестоко людям кажется то, что государь
говорит о Киеве и Волынской земле и что венчать его на царство будет
митрополит московский. Из поляков Яков Уханский, епископ гнезненский,
прислал Ельчанинову образцы грамот, какие царь должен прислать к
духовенству, панам, ко всему рыцарству и к каждому пану в особенности; в
общих грамотах Иоанн должен был просить об избрании, обозначить в грамоте,
что он не еретик, а христианин, крещен во имя св. троицы, что поляки и
русские, будучи одного племени, славянского или сарматского, должны, как
братья, иметь одного государя. Замечательны образцы грамот к некоторым
вельможам; например, к одному царь должен был написать: "Ты меня знаешь, и я
тебя знаю, что у тебя большая сума (калита); я не калиты твоей хочу, хочу
тебя иметь своим приятелем, потому что ты умный человек на всякие дела,
умеешь советовать так, что не только калита, но и сундуки будут".
Иоанн находился в затруднительном положении: с одной стороны, тяжело
ему было унизиться до искательства, неверен был успех и затруднительно
положение в случае успеха; с другой - неприятно было и видеть себя
обойденным, особенно когда выбор падет на человека нежеланного, с которым
надобно будет опять начинать войну за Ливонию. Выслушавши донесение
Ельчанинова, царь приговорил послать гонца Бастанова к панам с требованием
опасной грамоты для больших послов. Бастанов доносил, что, по всем слухам,
литовская Рада хочет выбирать московского государя; папский нунций доносил в
Рим, что вельможи ни под каким видом не хотят московского царя, но народ
показывает к нему расположение; в другом письме доносил, что московского
государя желает все мелкое дворянство, как польское, так и литовское, в
надежде чрез его избрание высвободиться из-под власти вельмож. Узнавши от
Бастанова о возможности успеха, Иоанн велел немедленно отпустить в Польшу
посланника Новосильцева с грамотами к Уханскому, к краковскому архиепископу
и светским панам; в грамоте к Уханскому царь уверял, что веры и почестей
духовенства не порушит, самому Уханскому обещал большие награды, если его
старанием будет избран в короли: "Мы тебя за твою службу почестями и казною
наградим; дай нам знать, какого от нас жалованья хочешь, и мы станем к тебе
свое великое жалованье держать". Но одних обещаний частным лицам было мало;
Иоанн ни слова не говорил, отказывается ли он от прежних своих условий, а на
сейме не хотели слышать ни о каких других условиях, кроме тех, на которых
был избран прежде Генрих; кроме того, Новосильцев был посланником легким и
потому не мог так действовать, как действовали уполномоченные других
соискателей. Эти обстоятельства опять произвели то, что сторона московская,
особенно между поляками, упала и выдвинулись вперед две стороны: сторона
вельмож, которые хотели избрать императора Максимилиана, и сторона шляхты,
хотевшей избрать Пяста, т. е. кого-нибудь из природных поляков или по
крайней мере не австрийца, не кандидата стороны вельможеской.
В ноябре 1575 года начался избирательный сейм; приступили прежде всего
к выслушанию послов иностранных. Послы императорские от имени своего
государя предлагали в короли сына его, эрцгерцога Эрнеста, превозносили
достоинства этого князя, говорили, что вследствие частого обращения с чехами
он легко понимает их язык, легко поэтому может научиться и по-польски, а
прежде чем научиться, будет употреблять язык латинский, которым владеет
совершенно свободно и который у поляков во всеобщем употреблении; выставляли
на вид выгоды Эрнестова избрания, вследствие которого Польша вступит в союз
с Австрийским домом, владетелями германскими, италианскими, королем
испанским и, наконец, с царем московским. После императорских говорили послы
брата Максимплианова, эрцгерцога Фердинанда, также превозносили достоинства
своего государя, его военное искусство, знание чешского языка, обещали, что
Фердинанд будет вносить в Польшу большую часть доходов своих, именно 150000
талеров ежегодно, и еще 50000 талеров на поправку и постройку пограничных
крепостей, приведет и сильные полки немецкой пехоты для отражения
неприятеля. Посол шведский начал свою речь увещаниями сейму употребить все
усилия для войны с Москвою, обещая, что шведский король с своей стороны
употребит для этой цели третью часть податей; для прекращения же споров за
Ливонию между Польшею и Швециею предлагал, чтоб поляки уступили Швеции свою
часть Ливонии, а король шведский откажется за это от всех своих претензий:
от денег, которые польское правительство взяло у него взаймы и уже
четырнадцать лет не платит, от приданого своей жены, не отданного еще ей, от
денег и земель, следующих ей по наследству; или пусть Польша отдаст свою
часть Ливонии навеки в ленное владение шведскому королевичу Сигизмунду,
которому отец отдаст и свою часть этой страны. Потом посол приступил к
главному вопросу: предлагал избрать или короля своего, Иоанна, или, что для
последнего будет одинаково приятно, избрать в королевы сестру покойного
Сигизмунда-Августа, Анну; приводил в пример англичан, которые, поручив
правление королеве Елисавете, достигли наивысшей степени благоденствия;
говорил, что только одним этим способом уладятся дела польские и шведские,
ливонские и московские; будет крепкий союз между двумя соседними
государствами, будет у них мир с турками, татарами и Германиею, москвитяне
будут изгнаны из Ливонии, нарвская торговля, столь вредная для Польши и
столь выгодная для Москвы, прекратится; королева Анна, зная язык и обычаи
народные, могла бы выслушивать каждого и всякому оказывать справедливость,
не была бы из числа тех, которые сидят на троне глухими и немыми и презирают
обычаи польские (намек на Генриха); все права и привилегии были бы
подтверждены. А если бы тут же сейм назначил наследником королевы Анны
единственного сына шведского короля и по матери единственную отрасль
Ягеллонова рода, Сигизмунда, знающего в совершенстве языки польский и
шведский и достаточно латинский, италианский и немецкий, тогда король и
королева шведские ничего не пожалели бы для сына своего, который явился бы в
Польшу с значительною суммою денег для шляхты.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.