История России с древнейших времен(ч.5)
Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца
твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься,
что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б
пришел против нас и стоял. Захочешь с нами душевною мыслию в дружбе быть,
так отдай наши юрты - Астрахань и Казань; а захочешь казною и деньгами
всесветное богатство нам давать - ненадобно; желание наше - Казань и
Астрахань, а государства твоего дороги я видел и опознал". Мы видели, как
тяжела, опасна, несвоевременна была для Иоанна борьба с Турциею и Крымом за
Астрахань, как он прежде готов был на важные уступки, чтоб только избавиться
от этой борьбы. Теперь гибельное нашествие Девлет-Гирея и особенно
обстоятельства этого нашествия должны были еще более встревожить царя; успех
надмевал хана; нужно было ждать скоро нового нападения, и Девлет-Гирей
действительно готовился к нему. Надобно было как можно долее не допускать
его до этого, задержать переговорами, новыми уступками: Иоанн возобновил
прежние учтивости, в ответной грамоте написал челобитье хану. "Ты в грамоте
пишешь о войне, - отвечает царь, - и если я об этом же стану писать, то к
доброму делу не придем. Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то
мы Астрахань хотим тебе уступить, только теперь скоро этому делу статься
нельзя: для него должны быть у нас твои послы, а гонцами такого великого
дела сделать невозможно; до тех бы пор ты пожаловал, дал сроки и земли нашей
не воевал". Нагому писал Иоанн, чтоб и он говорил то же самое хану и
вельможам его: "А разговаривал бы ты с князьями и мурзами в разговоре без
противоречия (не встречно), гладко да челобитьем; проведовал бы ты о том
накрепко: если мы уступим хану Астрахань, то как он на ней посадит царя?
Нельзя ли так сделать: чтоб хан посадил в Астрахани сына своего, а при нем
был бы наш боярин, как в Касимове, а нашим людям, которые в Астрахани,
насильства никакого не было бы, и дорога в наше государство изо всех земель
не затворилась бы, и нельзя ли нам из своей руки посадить в Астрахани
ханского сына?" Большую уступку против принятого обычая находим и в наказе
гонцу, отправленному с этими грамотами в Крым: "Если гонца без пошлины к
хану не пустят и государеву делу из-за этих пошлин станут делать поруху, то
гонцу дать немного, что у него случится, и за этим от хана не ходить назад,
а говорить обо всем смирно, с челобитьем, не в раздор, чтоб от каких-нибудь
речей гнева не было".
На предложение Астрахани хан отвечал: "Что нам Астрахань даешь, а
Казани не даешь, и нам то непригоже кажется: одной и той же реки верховье у
тебя будет, а устью у меня как быть?!" В другой грамоте хан писал: "Теперь у
меня дочери две-три на выданье, да у меня же сыновьям моим, царевичам,
двоим-троим обрезанье, их радость будет, для этого нам рухлядь и товар
надобен; чтоб купить эту рухлядь, мы у тебя просим две тысячи рублей; учини
дружбу, не отнетываясь, дай". Мы видели, как хан в первой грамоте своей,
написанной после сожжения Москвы, притворился бескорыстным, объявил, что не
хочет богатства всего света, хочет только юртов бусурманских, воюет за веру;
недолго, однако, он мог выдерживать и запросил опять денег; но Иоанн помнил
хорошо первую грамоту и не упустил удобного случая поймать хана на словах,
что очень любил; он отвечал гонцу ханскому: "Брат наш, Девлет-Гирей царь, на
то не надеялся бы, что землю нашу воевал; сабля сечет временем, а если
станет часто сечь, то притупеет, а иногда и острие у нее изломается; просит
он у нас Казани и Астрахани; но без договора и без послов как такому
великому делу статься? А что писал он к нам о великих запросах, то нам для
чего ему запросы давать? Землю нашу он вывоевал, и земля наша от его войны
стала пуста, и взять ни с кого ничего нельзя". В грамоте же к хану Иоанн
писал: "Ты в своей грамоте писал к нам, что в твоих глазах казны и богатства
праху уподобились, и нам вопреки твоей грамоте как можно посылать такие
великие запросы? Что у нас случилось, двести рублей, то мы и послали к
тебе". Иоанн рассчитывал на характер татар, которые при виде больших денег
забывают обо всяких высших интересах, и потому послал наказ Нагому -
хлопотать у хана и царевичей, чтоб дело о Казани и Астрахани оставили, и в
таком случае обещать не только Магмет-Гиреевские поминки, но и такие, какие
посылает король польский, даже обещать и Магмет-Гиреевские и королевские
поминки вместе.
Но хан понял намерение Иоанна длить время, мало надеялся на переговоры,
и летом 1572 года с 120000 войска двинулся опять к Оке. Иоанн был в
Новгороде; но на Оке, у Серпухова, стояло русское войско под начальством
князя Михаила Ивановича Воротынского; хан, оставя тут двухтысячный отряд
травиться с русскими и занимать их, с главным войском ночью перешел Оку;
Воротынский погнался за ним и настиг в 50 верстах от Москвы, на берегу
Лопасни, в Молодях; здесь в последних числах июля и в первых августа
происходило несколько сильных схваток, которые все окончились неудачно для
хана, и он принужден был бежать назад, потерявши много войска. После этого
хан переменил тон и прислал сказать Иоанну: "Мне ведомо, что у царя и
великого князя земля велика и людей много: в длину земли его ход девять
месяцев, поперек - шесть месяцев, а мне не дает Казани и Астрахани! Если он
мне эти города отдаст, то у него и кроме них еще много городов останется. Не
даст Казани и Астрахани, то хотя бы дал одну Астрахань, потому что мне срам
от турского: с царем и великим князем воюет, а ни Казани, ни Астрахани не
возьмет и ничего с ним не сделает! Только царь даст мне Астрахань, и я до
смерти на его земли ходить не стану; а голоден я не буду: с левой стороны у
меня литовский, а с правой - черкесы, стану их воевать и от них еще сытей
буду; ходу мне в те земли только два месяца взад и вперед". Но Иоанн также
переменил тон: он отвечал хану, что не надеется на его обещание
довольствоваться только Литовскою да Черкесскою землею. "Теперь, - писал он,
- против нас одна сабля - Крым; а тогда Казань будет вторая сабля, Астрахань
- третья, ногаи - четвертая". Гонцу, отправленному в Крым, опять настрого
было запрещено давать поминки, хотя в грамотах продолжалось писаться
челобитье. Иоанн не переставал колоть хана за первую его величавую грамоту о
Казани и Астрахани. "Поминки я тебе послал легкие, - писал царь, - добрых
поминков не послал: ты писал, что тебе ненадобны деньги, что богатство для
тебя с прахом равно".
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СТЕФАН БАТОРИЙ
Состояние Польши и Литвы при последнем Ягеллоне.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.