История России с древнейших времен(ч.5)

Вере нашей быть в почете; церкви в наших замках, волостях и дворах, каменные и деревянные, вольно нам ставить; митрополитов и владык почитать нам по нашему обычаю; прав и вольностей панских и шляхетских не нарушать, а увеличивать. Вольно нам будет в старости отойти в монастырь, и тогда паны и вся земля выбирают себе в государи из наших сыновей, который им будет люб; а сам я неугодного им назначать не буду. А если бы Великое княжество Литовское захотело нашего государствования одно, без Короны Польской, то нам еще приятнее. Мы на Великом княжестве Литовском быть хотим: хотим держать государство Московское и Великое княжество Литовское заодно, как были прежде Польша и Литва; титул наш будет, как прежде было сказано; а которые земли литовские забраны к Короне Польской, те будем отыскивать и присоединим их к Литве, кроме одного Киева, который должен отойти к Москве. Еще надобно уговориться о дворовых людях, без которых я не могу ехать в Польшу и Литву: этих людей немного (опричнина). И то еще тебе объявляю, что буду ездить в Польшу и Литву не один, а с детьми, потому что они по летам своим еще не могут без нас оставаться; доходят до нас слухи из ваших сторон, что поляки и литовцы хотят взять у нас сына обманом, чтоб отдать его турецкому. Не знаю, правда ли это, или злые люди выдумали, только я должен тебе об этом объявить, потому что теперь хочу все высказать. Особенно объявляю тебе то, что я уже старею, и в такие три обширные государства ездить мне для управления трудно, так лучше было бы, если бы Польша и Литва взяли в государи цесарского сына, а с нами заключили вечный мир на условиях, какие я уже сказал, - и нам это было бы спокойнее, да и землям также. Но если Польша и Литва не хотят цесарского сына, а хотят нас, то мы согласны быть их государем; только паны должны дать присягу и грамоту, что им над нами и над нашими детьми ничего дурного не делать и ни одного государя против нас не подводить, ни в какое государство нас не выдать и никакой хитрости не замышлять, чтоб нам и детям нашим можно было беспечно приезжать для разных дел в Польшу и Литву, как в свою землю. А если и одно Великое княжество Литовское, без Польши, захочет нашего государствования, то это нам еще приятнее. Скажи панам радным, чтоб не выбирали в короли француза, потому что он будет больше желать добра турецкому, чем христианству; а если возьмете француза, то вы, литва, знайте, что мне над вами промышлять. Еще объявляю тебе: из ваших земель многие писали ко мне, чтоб я шел с войском к Полоцку, и тогда вы будете нам бить челом, чтоб, не пустоша земли, был я вашим государем. Другие писали такие вещи, которые к делу нейдут, иные просили у нас денег и соболей, за что обещали хлопотать, чтоб сын наш был выбран в короли; скажи это панам радным". Когда Гарабурда уже совсем был готов отправиться в обратный путь, пришли к нему окольничий Умный-Колычов, думный дворянин Плещеев, дьяки Андрей и Василий Щелкаловы и сказали от имени Иоанна: "Если Великое княжество Литовское хочет видеть его своим государем, то он на это согласен; и будьте покойны, Польши не бойтесь: господарь помирит с нею Литву". Потом из Новгорода присланы были пункты (главизны), о которых статьях писарю Гарабурде не изъявлено: 1) Короноваться и ставиться на Корону Польскую и В[еликое] к[няжество] Литовское государю нашему по христианскому обычаю, от архиепископов и епископов, и римского закона бискупам по римскому закону в то время не действовать, а быть бискупам в своем чину с панами радными. 2) Божьим судом царское величество и его сын царевич Иван Иванович не имеют у себя супруг, а царевич князь Феодор Иванович приближается к тому возрасту, когда жениться надобно; так паны радные волю бы дали царскому величеству в Русском царстве, в Короне Польской и В[еликом] к[няжестве] Литовском выбирать и высматривать из подданных, кого пригоже по их государскому чину. А у государей жениться царскому величеству нейдет, к пожитью несхоже, потому что так высмотреть наперед нельзя. А если выйдет такой случай, что можно будет жениться и на государской дочери, то царское величество будет говорить о том с панами радными. А у государей наших издавна ведется, что выбирают и высматривают себе в супруги из подданных своих. 3) Когда государь приедет с своими детьми на Корону Польскую, и учинится мятеж между государем и землею, и помириться нельзя будет, то паны должны отпустить царя и детей его безо всякой зацепки.
Речи Иоанна Гарабурде, высказавшееся в них колебание, желание и нежелание быть выбранным, условия выбора, предложенные царем, явное нежелание дать сына в короли - все это не могло усилить московскую сторону на сейме; послы московские не являлись с льстивыми словами, обещаниями и подарками для панов, и Ходкевичу легко было заглушить голос приверженцев царя. Сторона, хотевшая императора Максимилиана или сына его Эрнеста, также не могла осилить: причиною неуспеха была, во-первых, медленность Максимилиана; и он думал сначала, что не он поляков, но поляки будут просить его принять их корону; потом когда были им высланы великие послы Розенберг и Перштейн, то они уже не могли поправить дела и, кроме того, не хотели: оба посла были чехи, свита их состояла также из чехов; подружившись с поляками на частых пирушках, чехи стали вспоминать, что и они прежде пользовались такими же вольностями, какие теперь в Польше, но дом Австрийский отнял их у них и утесняет их поборами, хочет истребить их язык, и, как братья, предостерегали поляков, чтоб они береглись австрийского ига. Послы от князей имперских, явно хлопоча за Эрнеста, сына Максимилианова, тайно советовали полякам совершенно иное; к этому присоединялось еще извечное нерасположение поляков к Австрийскому дому. При таких обстоятельствах нетрудно было французскому послу Монлюку составить многочисленную и сильную сторону для Генриха Анжуйского, брата французского короля Карла IX и сына Екатерины Медичи. В публичной речи своей Монлюк не щадил лести полякам, называл государство их оградою христианства, хвалил их обычаи, утверждал, что французы и поляки похожи друг на друга более всех других народов, не был скуп и на обещания: по его словам, Генрих заведет флот, посредством которого всего скорее воспрепятствует нарвской торговле; приведет в цветущее состояние Краковскую академию, снабдивши ее учеными людьми; отправит на свой счет в Париж сто польских шляхтичей для занятия науками; наберет для польской службы отряд гасконских стрелков.

Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.