История России с древнейших времен(ч.5)
Но послы выговорили, что так как
они согласились на дань без ведома магистра и епископа, то последние имеют
право и не согласиться на эти условия. Касательно церквей русских сам
ливонский летописец свидетельствует, что они были разграблены в Дерпте,
Ревеле, Риге и во многих других местах протестантскими фанатиками; летописец
ливонский приводит по этому случаю и письмо московского государя к
правительству Ордена: "Необузданные ливонцы, противящиеся богу и законному
правительству! Вы переменили веру, свергнули иго императора и папы римского;
если они могут сносить от вас презрение и спокойно видеть храмы свои
разграбленными, то я не могу и не хочу сносить обиду, нанесенную мне и моему
богу. Бог посылает во мне вам мстителя, долженствующего привести вас в
послушание". Летописец прибавляет, что царь вместе с этим письмом послал
правителям Ливонии бич как символ исправления. Известие любопытное,
показывающее нам взгляд тех ливонцев, которые жалели о ниспровержении
прежнего порядка вещей и в войне московской, в падении Ливонии видели
следствия нового порядка.
Для окончательного скрепления договора отправился в Дерпт царский посол
келарь Терпигорев, который потребовал от епископа, чтоб тот без
отлагательства исполнил обычную форму: при скреплении договоров отрезал у
грамоты посольские печати и вместо них привесил печати свою и магистрову.
Епископ собрал совет: что отвечать послу? Дело было трудное, а Терпигорев не
хотел дожидаться. Старый советник, Яков Краббе, говорил: "Если мы скрепим
грамоту, то ведь это будет значить, что мы с женами и детьми вступим в
подданство к великому князю. Мы должны или платить дань, или видеть
опустошение земли своей; что великий князь собрал против нас все свои силы,
это я знаю наверное". Все сидели в глубоком унынии. Тут встал епископский
канцлер Голтшюр и сказал: "Дело трудное, и мы должны хлопотать о том, как бы
по крайней мере протянуть время. Позовем царского посла и скажем ему, что мы
с своей стороны согласны скрепить договор и скрепляем, но он не будет иметь
силы без согласия римского императора, верховного господина страны". Мнение
Голтшюра было принято, и гонец поскакал к императору с просьбою, чтоб тот
отправил посольство в Москву ходатайствовать у царя о сложении дани.
Терпигорев был позван в совет: в присутствии двух нотариусов договор был
скреплен новыми печатями, старые посольские отрезали, после чего нотариусы
начали писать протест от имени императора. Терпигорев спросил у Краббе: "Что
это они такое еще пишут?" Когда Краббе объяснил, в чем дело, то посол резко
отвечал: "Какое дело моему государю до цесаря? Дайте мне только грамоту, а
не принесете государю дани, так он ее возьмет". Пришедши домой, он угостил
провожавших его гофюнкеров водкой, вынул из пазухи договор, приказал слуге
завернуть его в шелковый платок и сказал: "Смотри береги мне и откармливай
этого теленка, чтоб он вырос и разжирел".
Епископ обязался в три года выплатить все недоимки; три года прошло, и
в феврале 1557 явились в Москву ливонские послы без денег с просьбою, чтоб
дань была сложена. Адашев отвечал им, что так как магистр, архиепископ
рижский и епископ дерптский нарушили договор, то государь будет сам искать
на магистре и на всей Ливонской земле. Иоанн не допустил к себе послов, и
они без дела уехали в марте месяце, а в апреле царь отправил князя Шестунова
строить город и гавань (корабельное пристанище) при устье реки Нарвы, ниже
Ивангорода; велел также положить заповедь в Новгороде, Пскове и Ивангороде,
чтоб никто к немцам с товарами не ездил; если же приедут немцы в царскую
отчину, то с ними торговать безо всякой зацепки. В ноябре выступило в поход
к ливонским границам сорокатысячное войско под начальством царя Шиг-Алея, и
воевод - князя Михаила Васильевича Глинского, царицына брата Данила
Романовича и других; подле русских полков шли татары, черемисы, мордва,
черкесы пятигорские. Немцы прислали за опасною грамотою, и в декабре явились
их послы, били челом, чтоб государь оставил поголовную дань по гривне с
человека, а взял бы единовременно за прошлые недоимки и за настоящие военные
издержки 45000 ефимков (18000 рублей по московскому счету),да ежегодно Юрьев
будет платить по 1000 золотых венгерских. Когда переговоры кончились, царь
потребовал денег, но у послов денег не было; тогда раздраженный Иоанн, видя
только желание немцев обмануть его и протянуть время, велел послам ехать
назад, а войску своему двинуться в Ливонию. Немецкие летописцы говорят, что
послы отправились в Москву без денег, понадеявшись на обещания московских
купцов, торговавших с Ливониею, что если мир будет заключен, то они дадут
послам денег взаймы под вексель; но царь под смертною казнию запретил купцам
давать послам денег взаймы. Послы просили, чтоб оставили их самих в Москве
заложниками, пока придут деньги из Ливонии, но царь и на это не согласился.
Один из немецких же летописцев рассказывает, что перед отъездом позвали
послов к царскому столу и подали им пустые блюда.
В генваре 1558 года вступило русское войско из Пскова в Ливонию и
страшно опустошило ее на пространстве 200 верст, везде побивая немецкие
отряды, выходившие к нему навстречу. Погостивши месяц, с огромною добычею
возвратились ратные люди назад. Курбский, находившийся в числе воевод,
говорит: "Земля была богатая, а жители в ней гордые: отступили они от веры
христианской, от обычаев и дел добрых праотеческих, ринулись все на широкий
и пространный путь, на пьянство, невоздержание, на долгое спанье, лень, на
неправды и кровопролитие междоусобное". По словам ливонских летописцев,
разврат в их стране в это время дошел до такой степени, что его не
стыдились, но гордились им, правители подавали пример подчиненным.
Оставивши Ливонию, царь Шиг-Алей, царевичи, бояре и воеводы послали к
магистру грамоту, в которой писали: "За ваше неисправление и
клятвопреступление государь послал на вас войну; кровь пролилась от вас;
если же хотите пред государем исправиться и кровь унять, то присылайте к
государю с челобитьем, а мы все станем за вас просить". Магистр прислал за
опасною грамотою для послов и получил ее; царь велел прекратить войну. Но
жители Нарвы не хотели прекратить ее и продолжали стрелять на соседний,
только рекою Нарвою отделяемый от них Ивангород. Воеводы новгородские дали
знать об этом царю и послали сказать жителям Нарвы, что они нарушают
перемирие; те отвечали: "Князец стреляет, нам его не унять".
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.