История России с древнейших времен(ч.5)
Нынешний государь
ваш, конечно, не таков, и видим, что он всякие дела по боге делает,
христианство исправляет и утверждает, по всей его державе христианство и
церкви христианские цветут, как в старину в Иерусалиме при равноапостольном
царе Константине. Но нашему государю, не взявши своих отчин, мириться
нельзя; какой это мир - взявши, да не отдать!" Адашев отвечал: "Паны!
Положите вы на своем разуме: как говорить то, чего и во сне не пригрезится?
Как тому взойти, что гнило посеяно? - Только понапрасну истому принимать".
Тишкевич объявил последнее слово: без возвращения Смоленска миру вечному не
быть, причем очень откровенно высказал опасения литовских панов: "В условия
вечного мира будет внесено, что стоять на крымского заодно; но крымский -
присяжник турецкого, турецкий за крымского наступит на нашего государя, ваш
государь нашему тогда не поможет, и наш до конца свою отчину погубит".
Адашев этот страх отговаривал, утверждал, что царь будет заодно с королем на
всех врагов, но Тишкевич не оставлял своих сомнений и говорил: "Если бы
образцов не было, а то образцы живые: отец и дед вашего государя что сделали
с Литвою? Избавившись от крымского, вам не на кого больше броситься, как на
нас. Миру вечному теперь быть нельзя, а доброе перемирье чем не мир?"
Тишкевич просил, чтоб перемирие, заключенное на шесть лет князем Збаражским,
продлить еще на несколько лет, но царь не согласился. В заключение
переговоров посол просил Иоанна от имени королевского помириться с
ливонцами; Иоанн отвечал: "Ливонцы, извечные наши данщики, церкви божие
разорили, образам божиим поругались и нам в наших данях не исправились; за
такие свои дела от нас наказанье и приняли; сумеют к богу исправиться и
своим челобитьем наш гнев утолить, тогда мы их пожалуем".
Литовское правительство откровенно призналось, что не хочет союза с
Москвою против татар, потому что Москва опаснее для нее, чем Крым! Чего
прежде не было, московские ратные люди плавали по Днепру, иногда, воюя с
крымцами, переходили на западную его сторону, сторожа московские стояли по
Днепру. В Москве старались предупредить жалобы на это; послу Ивову,
отправленному к королю с исчислением обид, нанесенных литовцами купцам
московским и порубежникам, был дан такой приказ: "Станут говорить: та ли
государя вашего правда, что в отчину нашего государя, в Днепр, вступается и
людей своих на Днепре ставит, вотчины черкасские люди его пустошат и
рыболовов грабят? Отвечать: государь наш в королевские земли и воды не
вступается ничем, рыболовов наши люди не грабят и вотчин черкасских не
пустошат; а стоят наши люди на Днепре, берегут христианство от татар, и от
этого стоянья их на Днепре не одним нашим людям оборона, но и королевской
земле всей защита; бывал ли хотя один татарин за Днепр с тех пор, как наши
люди начали стоять на Днепре? За такую христианскую оборону надобно было вам
наших людей чтить, а вместо того королевские козаки беспрестанно крадут у
них лошадей. Мы дел государских не знаем, как между государями о Днепре
написано. А если о Днепре между государями и письма нет, не положено, в чьей
он стороне, так он божий! Кто захочет, тот на нем и стоит. До сих пор мы не
слыхали, что против Крыма Днепр королевский; нам кажется, что Днепр наш,
потому что течет из земли нашего государя". Но в Литве дело шло не о Днепре.
Дела ливонские заставляли Иоанна желать вечного мира и союза с Литвою;
но эти дела не только не могли повести к вечному миру, а ускорили еще
разрыв. 16 сентября 1559 года между ливонским правительством и
Сигизмундом-Августом заключен был в Вильне договор, по которому король
обязался защищать орденские владения от Москвы; за это архиепископ и магистр
отдали ему 9 волостей под залог с условием, что если они захотят их после
выкупить, то должны заплатить 700000 польских гульденов. Сигизмунд-Август
обязался прежде всего отправить посла в Москву с требованием, чтоб царь не
вступался в Ливонию, потому что она отдалась под покровительство
королевское. С этим требованием приехал в Москву в генваре 1560 года Мартин
Володков. Отдавши королевскую грамоту, он просил повидаться с Адашевым и
говорил ему: "Поляки всею землею хотят того, чтоб государь наш с вашим
государем начал войну; но воевода виленский Николай Радзивилл и писарь
литовский Волович стоят крепко, чтоб король с государем вашим был в любви.
Поляки с Радзивиллом сильно бранятся, говорят, что воевода за подарки
помогает русскому государю, говорят: нам Ливонской земли нельзя выдать, и не
станет король за Ливонскую землю, то мы не станем его за короля держать; и
приговорили накрепко, что королю к вашему государю посланника не отправлять.
Так вы бы государя своего на то наводили, чтоб он отправил к нашему государю
своего посланника, чтоб о Ливонской земле сговориться; тут уж непременно
Радзивилл вступится в дело и приведет его к миру". Адашев отвечал, что
государю к королю отправлять посла не годится, потому что король вступился в
Ливонскую данную землю, и когда посол усумнился, точно ли Ливония должна
платить дань государю московскому, то ему показали последнюю договорную
грамоту с обязательством дерптского епископа платить по гривне с человека.
На требование королевское не вступаться в Ливонию Иоанн отвечал: "Тебе очень
хорошо известно, что Ливонская земля от предков наших по сие время не
принадлежала никакому другому государству, кроме нашего, платила нам дань, а
от Римского государства избирала себе духовных мужей и магистров для своего
закона по утвержденным грамотам наших прародителей. Ты пишешь, что когда ты
вздумал идти войною на Ливонскую землю, то я за нее не вступался и тем
показал, что это не моя земля; знай, что по всемогущего бога воле начиная от
великого государя русского Рюрика до сих пор держим Русское государство и,
как в зеркале смотря на поведение прародителей своих, о безделье писать и
говорить не хотим. Шел ты и стоял на своих землях, а на наши данные земли не
наступал и вреда им никакого не делал; так зачем было нам к тебе писать о
твоих землях? Как хотел, так на них и стоял; если какую им истому сделал, то
сам знаешь. А если магистр и вся Ливонская земля вопреки крестному целованию
и утвержденным грамотам к тебе приезжали и церкви наши русские разорили, то
за эти их неправды огонь, меч и расхищение на них не перестанут, пока не
обратятся и не исправятся". Король отвечал: "Ты называешь Ливонию своею; но
как же при деде твоем была лютая война у Москвы с ливонцами и прекращена
перемирием? Какой государь с своими подданными перемирие заключает?" Но все
это остроумие, желание доказать друг другу свои права на Ливонию ни к чему
не могли повести: дело могло решиться только оружием.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.