История России с древнейших времен(ч.5)
Король, узнавши о взятии Полоцка, послал к хану крымскому с выговорами,
зачем тот уверил его, что пойдет зимою на Москву, и не пошел, а между тем
Иоанн, безопасный с этой стороны, пришел со всею своею землей в Литву и взял
Полоцк; королевская же Рада прислала к боярам просить, чтоб московские
войска удержались от дальнейших неприятельских действий, что послы литовские
будут к Успеньеву дню в Москве. Иоанн велел унять войну; пересылки
продолжались. В это время князь Дмитрий Вишневецкий оставил московскую
службу по неизвестным причинам и перешел опять в Литву, но с тем, чтоб и
здесь недолго оставаться. Гонцу Клобукову, отправленному в Литву, дан был
наказ: "Если спросят о Вишневецком, то отвечать: притек он к государю
нашему, как собака, и потек от государя, как собака же, а государю нашему и
земле убытка никакого не учинил". Но на деле в Москве не были равнодушны к
бегству удалого козака, который оказал так много услуг царю против Крыма и
мог оказывать теперь услуги королю против царя; Клобукову наказано было
разведывать: "Как приехал князь Дмитрий Вишневецкий на королевское имя, то
король ему жалованье дал ли, и живет при короле ли, и в какой версте держит
его у себя король? Да проведывать про Черкасских - Алексея и Гаврилу: каков
их приезд был к королю и чем их король пожаловал? Если Алешка Черкасский
пришлет к гонцу и объявит, что хочет опять ехать к государю, то отвечать
ему, что челобитье его будет донесено до государя".
Король по-прежнему старался только протянуть время, чтоб иметь
возможность собраться с силами и поднять хана: теперь, по взятии Полоцка, он
менее чем когда-либо мог надеяться на заключение выгодного мира или даже
перемирия. Он прислал гонца с предложением продлить перемирие вместо
Успеньего дня до Благовещенья, но царь не согласился и продлил срок только
до 6 декабря того же 1563 года. Уведомив об этом хана, король велел сказать
ему, что переговоры с Москвою будут ведены только для освобождения пленных,
взятых в Полоцке, а мир заключен не будет, чтоб он, хан, поэтому шел
непременно зимою на Москву, которой все силы тогда будут устремлены на
Литву, что если и заключено будет перемирие, то не далее, как только до июля
месяца; посол королевский должен был спросить у хана, надобно ли королю
послать к султану, чтоб поднять и его на Иоанна. Эти сношения остались
тайною для Москвы, но обнаружились другие, и когда приехали в Москву послы
литовские - крайчий Ходкевич и маршалок Волович, то бояре встретили их
упреками, что троцкий воевода присылал в Тарваст к боярскому сыну князю
Кропоткину с грамотою, в которой звал его отъехать к королю, выставляя на
вид жестокости Иоанновы; перехвачены были грамоты Сигизмунда-Августа к
королю шведскому, в которых он старался уговорить последнего к войне с
Москвою; Иоанн велел сказать послам: "Это ли брата нашего правда, что
ссылается с шведским на нас; а что он не бережет своей чести, пишется
шведскому братом ровным, то это его дело, хотя бы и водовозу своему назвался
братом - в том его воля. А то брата нашего правда ли? К нам пишет, что
Лифляндская земля - его вотчина, а к шведскому пишет, что он вступился за
убогих людей, за повоеванную и опустошенную землю; значит, это уже не его
земля! Нас называет беззаконником, а какие в его земле безбожные беззакония
совершаются, о том не думает (Иоанн разумел здесь распространение
протестантизма в Сигизмундовых владениях). Брат наш к шведскому, пригоже ли
такое укорительное слово, пишет, что москвичи - христианские враги, что с
ними нельзя постоянного мира, дружбы и союза иметь? Потом епископы и паны
оказали неподобную гордость: прежде они назывались братьями и грамотами
ссылались с нашими боярами, а теперь затеяли ссылаться с митрополитом, тогда
как митрополит у нас в такой же чести, как наши братья: так пригоже ли
подданным нашим митрополиту братьями писаться?" Послы сказали на это, что
митрополит должен сноситься с епископом виленским, а не с панами и братство
у него с епископом; бояре отвечали, что епископ митрополиту не ровня: над
епископом есть еще архиепископ, а потом уже митрополит. Бояре упрекали
послов и в нарушении последнего перемирия: ротмистр князь Михайла
Вишневецкий с белгородскими татарами приходил на московские украйны;
приходил к Новгороду Северскому с козаками черкасскими и литовскими и
белгородскими татарами.
Когда начались переговоры о мире, то бояре потребовали Волыни, Подолии
и Галича; послы отвечали, что это земли польские, а не литовские и они, как
литовские послы, о чужих землях говорить не могут, говорить о них должны
польские послы. Потом начались уступки: Иоанн сначала уступил Подольскую
землю, потом Волынскую, потом Киев с днепровскими городами. Дело
остановилось на Полоцком повете и на орденских владениях, потому что послы,
уступая Полоцк, как занятый русскими войсками, не уступали его повета и
орденских владений. Иоанн из последних уступил еще Курляндию, назначил Двину
границею между своими и королевскими владениями и на этом условии хотел
заключить перемирие лет на 10 или на 15, но послы не согласились. Тогда
Иоанн, повинуясь требованиям своей природы, нарушил обычай, велел позвать
послов к себе и стал сам с ними говорить: "Я, государь христианский, презрел
свою царскую честь, с вами, брата своего слугами, изустно говорю; что
надобно было боярам нашим с вами говорить, то я сам с вами говорю: если у
вас есть от брата нашего указ о любви и добром согласии, как между нами
доброе дело постановить, то вы нам скажите". Ходкевич отвечал: "Милостивый
государь великий князь! Позволь перед собою говорить нашему писарю
(Гарабурде), потому что я рос при государе своем короле от молодых дней и
язык мой русский помешался в пословицах с польским языком, так что речей
моих и не узнать, что стану говорить". Иоанн отвечал: "Юрий! Говори перед
нами безо всякого сомнения, если что и по-польски скажешь, мы поймем. Вы
говорите, что мы припоминали и те города, которые в Польше, но мы припомнили
не новое дело: Киев был прародителя нашего, великого князя Владимира, а те
все города были к Киеву; от великого князя Владимира прародителя наши,
великие государи, великие князья русские, теми городами и землями владели, а
зашли эти земли и города за предков государя вашего невзгодами прародителей
наших, как приходил Батый на Русскую землю, и мы припоминаем брату нашему не
о чужом, припоминаем о своей искони вечной вотчине.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.