История России с древнейших времен(ч.5)
Началась война с ливонцами; Сильвестр с вами, своими советниками, жестоко на
нас за нее восставал: заболею ли я, или царица, или дети - все это, по вашим
словам, было наказание божие за наше непослушание к вам. Как вспомню этот
тяжкий обратный путь из Можайска с больною царицею Анастасиею? Единого ради
малого слова непотребна. Молитвы, путешествия по святым местам, приношения и
обеты ко святыне о душевном спасении и телесном здравии - всего этого мы
были лишены лукавым умышленном; о человеческих же средствах, о лекарствах во
время болезни и помину никогда не было. Пребывая в таких жестоких скорбях,
не будучи в состоянии сносить такой тягости, превышающей силы человеческие,
и сыскав измены собаки Алексея Адашева и всех его советников, мы наказали их
милостиво: смертною казнию не казнили никого, но по разным местам разослали.
Поп Сильвестр, видя своих советников в опале, ушел по своей воле, и мы его
отпустили не потому, чтобы устыдились его, но потому, что не хотели судить
его здесь: хочу судиться с ним в будущем веке, пред агнцем божиим; а сын его
и до сих пор в благоденствии пребывает, только лица нашего не видит. А
мирских людей мы наказали по их измене: сначала смертною казнию не казнили
никого; но всем приказано было отстать от Сильвестра и Адашева, не иметь с
ними сообщения, в чем и взята была со всех присяга; но советники их, которых
ты называешь мучениками, приказ наш и крестное целование вменили ни во что,
не только не отстали от изменников, но и больше начали им помогать и
всячески промышлять, чтобы их в первый чин возвратить и составить на нас
лютейшее умышление, и так как злоба обнаружилась неутолимая, то виновные по
своей вине суд и приняли".
В этом рассказе нас не останавливает никакая запутанность или
противоречие: причина и постепенность действия ясны. Иоанн сам объявляет,
что нерасположение к вельможам заставило его приблизить к себе Адашева,
человека относительно низкого происхождения; для совета духовного, для
нравственного руководства приближен был священник Сильвестр, более всех
других к тому способный; относительно внутренней, нравственной жизни
подчинение Сильвестру было полное; но Сильвестр, соединясь с Адашевым,
составив себе многочисленную и сильную партию, захотел полного подчинения во
всем: несогласие Иоанна с Сильвестром и его советниками выставлялось как
непослушание велениям божиим, за которым непосредственно следуют наказания;
во время болезни царя Сильвестр, отец Адашева и приятели их действовали так,
что заставили Иоанна разувериться в их расположении к нему и его семейству,
возбудили или усилили нерасположение к себе царицы и ее братьев и сами не
скрывали своего нерасположения к ним. Последнее столкновение, на котором
остановился Иоанн при перечислении своих оскорблений, поместил он во время
обратного пути из Можайска с больною Анастасиею: "Како же убо воспомяну я же
во царствующий град с нашею царицею Анастасиею, с немощною, от Можайска
немилостивное путное прохождение? Единого ради малого слова непотребна".
Известие это, лишенное подробностей, для нас темно, как известие о деле с
Курлятевым и Сицким и многие другие намеки, делаемые Иоанном в переписке его
с Курбским; но последнее выражение ясно указывает на столкновение Сильвестра
и Адашева или советников их с Анастасиею: "За одно малое слово с ее стороны
явилась она им неугодна; за одно малое слово ее они рассердились". Это
столкновение, как видно, было последним, решительным в борьбе; время
путешествия Иоанна с больною женою нам известно: это было в ноябре 1559
года, весною видим уже Адашева в почетной ссылке при войске, отправлявшемся
в Ливонию; в это же время должен был удалиться и Сильвестр. Любопытно и тут
видеть остаток того нравственного влияния, которым пользовался Сильвестр над
Иоанном,последний выставляет более виновным Адашева: "Сыскав измены собаки
Алексея Адашева со всеми его советники". Сильвестр удаляется добровольно;
Иоанн повторяет, что он не сделал ему никакого зла, что не хочет судить его,
а будет судиться с ним перед судом Христовым; невоздержный на бранные
выражения, Иоанн в переписке с Курбским позволяет себе только одно бранное
выражение насчет Сильвестра: помня столкновения свои с последним в совете о
делах политических, позволяет себе называть Сильвестра невеждою. Очень важно
известие, находимое у Иоанна,- известие о постепенности в опалах: сперва
удаление некоторых; взятие с оставшихся клятвы не сообщаться с удаленными;
но клятва не соблюдается, советники Сильвестра и Адашева стараются
возвратить им прежнее значение, и следуют казни. Действительно, трудно
предположить, чтоб многочисленная и сильная сторона Сильвестра и Адашева
осталась спокойною зрительницею своего падения, не старалась возвратить себе
прежнего положения, чего могла достигнуть только чрез возвращение Сильвестру
и Адашеву их прежнего значения. Это известие тем вероятнее, что объяснения
перевода Адашева из Феллина в Дерпт и Сильвестра из Кириллова в Соловецкий
монастырь, объяснения, которые сообщает нам Курбский, очень невероятны:
Адашеву хотели сдаваться ливонские города, Сильвестра кирилловские монахи
держали в большом почете - и это возбудило зависть, опасения во врагах их!
Наконец, очень важно, что Иоанн при исчислении вин Сильвестра и Адашева ни
слова не упоминает об обвинении в отраве Анастасии и тем опять подрывает
достоверность известия Курбского, будто обвинение в отраве царицы, которое
придумали враги Сильвестра и Адашева и которому поверил Иоанн, было началом
опалы. Если б Иоанн действительно поверил отраве, если б это был главный
пункт обвинения, то что могло помешать ему выставить его в послании к
Курбскому? Только во втором послании, желая ответить на упрек в потере
нравственной чистоты, Иоанн обращается к Курбскому с вопросом: "А зачем вы
разлучили меня с женою? Если б вы не отняли у меня мою юницу, то Кроновых
жертв и не было бы. Только бы на меня с попом не стали, то ничего бы и не
было: все учинилось от вашего самовольства". Таким образом, то, что у
Курбского является на первом плане, о том сам Иоанн вовсе сначала не
упоминает, а потом упоминает мимоходом, в очень неопределенных выражениях,
чтоб только чем-нибудь оправдаться в упреке за нравственные беспорядки; это
различие легко объясняется тем, что Иоанн не считал для себя нужным скрывать
главные причины событий - борьбы с Сильвестром, Адашевым и советниками их за
власть, что повело к удалению этих лиц, и потом движение стороны Сильвестра
и Адашева для возвращения своим вождям прежнего значения, что повело к
дальнейшим опалам и казням, тогда как Курбскому хотелось скрыть обе причины;
для этого он перемешал события: что нужно было поставить впереди, поставил
сзади, и выставил причину ненастоящую.
Авторские права принадлежат Соловьеву С.М.. Здесь книга представенна для ознакомления.